в думах? Бегите, Пьер. Проложите дорогу агрессивно-послушному большинству. Станьте нашим Прометеем.
Пьер предпринимает пару-тройку смешных неказистых попыток добраться до окна-бойницы, в каковое, впрочем, не пролезет и голова его, не говоря о прочем теле.
ПЬЕР (чуть не плача).
Ничего не выходит.
УНТЕР.
А вы говорите, думать! Множество удивительных открытий преподносит нам вовсе не мечтательное раздумье, но опыт, сын трудных ошибок. На фоне всеобщего просвещения, разумеется…
НАПОЛЕОН.
Ах, как вы это точно дефинировали! Но вспомните о еще одном дарителе на этой стезе.
УНТЕР.
На гениальность свою намекаете?
НАПОЛЕОН.
На нее! Она! Она, подруга парадоксов, иной раз в такое заведет…
УНТЕР.
Что и не выбраться.
ПЬЕР.
Нет, но должен же быть какой-нибудь выход! Я просто не верю, что здесь только вход!
УНТЕР.
Веришь – не веришь… Теперь-то, когда проверил… Пора, сударь, перейти к знаниям и умениям. Не мальчик поди. Да все мы тут сегодня Божии одуванчики. Ф-ф-фу – и нету!
КЛИКУША.
Всех скопом в погибель увлечет! Все души живые, точно паутиной, опутает, увяжет, слепит и в омут свой затянет!
КРЕСТЬЯНИН.
Ну что ты врешь, несчастная! Какая паутина! Да вон хоть самого Бонапарта спроси: легко ль ему было мильён войска собрать да в одну сторону двинуть? А душ-то живых на Земле – мильёны и мильёны!
НАПОЛЕОН.
Трэ диффисиль, мадам, трэ диффисиль! Сюрман! Сан дут! Эндюбитаблеман!
КЛИКУША.
А вот помяните мое слово – даром каждому чечевичку прозрачну выдадут, и станет всяк в оной чечевички слюдяное оконце глазами пялиться и перстами по ему возить. И через те оконца любой любого на всей Земле видеть будет, и с любым говорить, и о всяком соблазниться и во всяческий соблазн того ввести способен станет. И всяк собой не налюбуется, другим себя сквозь то оконце выставляя.
УНТЕР.
Не реагируйте. На всю голову больная женщина. Мнит себя эдакой Кассандрой и лепит, что попало. Удивительно, как при полном отсутствии рассуждения распоясывается воображение в человеке!
НАПОЛЕОН.
Зачем же вы так строго, по-медицински… А вот мы на чем-нибудь простеньком испытаем ее талан профетик. Скажите, мадам, вот я, к примеру… Когда мне суждено умереть?
КЛИКУША.
Скоро.
НАПОЛЕОН.
Это понятно. Мы все умрем. Все там будем. Сегодня ты, завтра я. Никто не избежал сей участи печальной. Вечор был пир, а утром тризна. Э сетера, э сетера. И все-таки, нельзя ли поточнее как-нибудь… Нюмеро там или что-нибудь из антуража… Какой-нибудь лист сухой иль снег на обшлагах…
КЛИКУША.
Как не знать! Пять и пять. Два да един – адом едим!
