орой половине кровати, и понимая, что не находит рядом с собой мужа, посмотрела на смятую простынь. Джулиан проснулся на удивление рано. В спальне звенела хрустальная тишина. Легко представить, что время застыло и не скоро возобновит свой бег. Нора, как звал супругу, нет, всё ещё «возлюбленную», Джулиан, зябко поёжилась, и обняв себя тонкими руками за белые плечи, осмотрела комнату. Их супружеское ложе находилось прямо напротив огромного окна с толстыми стёклами. Если окна оставляли открытыми, то при сильных порывах ветра, что летели с Северного моря, можно было услышать, как громко хлопают тяжёлые ставни о фасад дома. Нора медленно вдохнула. Воздух в спальне казался студёным. Она поискала взглядом вязаную шерстяную кофту. Та покоилась на спинке кресла, с выцветшей гобеленовой обивкой. Элеонора свесила ноги с постели и ступила на холодный пол. Доски поскрипывали от её лёгких шагов. Изящными пальцами она ловко подхватила кофту с кресла, и облачившись в неё, несколько растерянно посмотрела на себя в зеркало. Зеркальная гладь, заключённая в серебряную, местами почерневшую раму, бесстрастно отразила невысокую, худенькую женщину лет тридцати пяти. Её тёмные волосы были отброшены за спину, и только пара выбившихся прядок касалась выступающих ключиц. Белая ночная рубашка доходила ей до острых коленей, а растянутые рукава кофты приходилось подворачивать. Элеонора в замешательстве провела рукой по волосам и спросила вслух, то ли у зеркала, то ли у самой себя:
– И зачем я покрасилась?..
Вопрос остался без ответа.
***
– Джулиан! Ты на кухне? У нас так холодно в доме! – громко обратилась к мужу Нора, спускаясь по широкой лестнице. Она всё ещё мутным спросонья взором оглядела гостиную и поёжилась от сквозняка. «Опять окно на ночь не закрыл… Всегда ему жарко. Или он открыл его уже с утра?..» – подумала Элеонора, и посмотрев на распахнутое окно, едва сумела подавить крик. Нора в испуге прижала заледеневшую ладонь к губам. На подоконнике, по трещинам облупившейся краски прыгал ворон. Чёрный, словно птица только что вылезла из мешка с углём, он открывал острый клюв, разнося звучное карканье по комнате. Замершей Элеоноре пришла в голову мысль, что от его лап на белом подоконнике останутся следы. Противные, маленькие веточки прочертят запутанную дорожку.
– А ну, кыш! Лети прочь! – откуда ни возьмись появившейся Джулиан подбежал к окну, заставив этим незваного гостя покинуть их дом. Когда муж Норы захлопнул окно, стёкла затряслись, а недовольное пронзительное карканье эхом раздавалось у Элеоноры в ушах.
– Прости, – виновато произнёс Джулиан, – вечером зачитался и забыл закрыть.
Элеонора покачала головой. На мужа долго сердиться она не могла.
– Хоть огонь в камине потушил, а то мы могли и вовсе не проснуться, – шутливо посетовала Нора. Услышав эти слова, муж со странной обеспокоенностью взглянул на неё, и не увидев ничего, что могло бы вызвать у него беспокойство, расслабил лицо. Он тоже улыбнулся. Правда, его улыбка вышла слабой и неуверенной.
– Как спалось?
Элеонора неопределённо пожала плечами.
– Проснулась от крика ворона… Сдаётся мне, это был тот же, – она кивнула в сторону окна. Джулиан обошёл супругу со спины, и обвив её руками, прижал к груди. Он был выше Норы на голову, но не сказать, что был сильно шире. Они оба всегда отличались астеническим телосложением. Супруга как кошка, с благодарностью потёрлась щекой о его плечо.
– Я осмотрю двор, может гнездо где?.. Хотя вряд ли найду, сейчас у них не брачный сезон, он в марте… – сомневаясь, предположил муж. Элеонора развернулась в его объятиях и прошептала:
– Забудь про глупую птицу.
Джулиан рассмеялся, уже искренне. Про ворона они действительно скоро забыли.
***
– Так вот почему мой любимый муж сегодня поднялся так рано. Выходной, а ты с первым лучом уже внизу, – удивлённо произнесла Нора, ласково проведя кончиками пальцев по спине мужа, склонившегося над тыквой. Джулиан сидел за большим кухонным столом, и вооружившись острым ножом, чертил на плотной оранжевой корке будущую линию рта. Глаза уже были вырезаны и теперь они недобро глядели на Элеонору. По крайней мере, у Норы возникало именно это ощущение. Она страстно желала отобрать у мужа нож, швырнуть его подальше и отвернуть тыквенную голову от себя. А лучше, выкинуть её за дверь. Нора нервно сглотнула и, стараясь не подавать вида, заметила:
– А ведь сегодня Хэллоуин! И как я могла забыть… Что-то витаю в облаках в последнее время.
Джулиан повернулся к жене и сказал с воодушевлением:
– Возвращайся скорей, вечером гости приедут. Нам ещё нужно всё украсить к их приходу, – Джулиан указал рукой на отодвинутый стул, где стояла коробка, наполненная праздничными украшениями. Пластиковые пауки норовили из неё выпасть, резиновые отрубленные пальцы зловеще скрывались под плюшевыми летучими мышами.
