кто хочет тебя покалечить, ограбить, унизить, изнасиловать, ну и конечно – еды много. В общем жизнь – почти рай, если сравнивать с моим положением в роте, где меня уже перепродают в рабство.
–Слушай, как туда мне попасть тоже работать?
-Ну там, надо сначала с командиром роты пообщаться, потом с начмедом, он рассмотрит твою просьбу…
-Блять, слишком долго! Я не могу столько ждать.
-А когда тебе надо?
С коридора доносится грохот, ржач, ругань, мат и южные наречия.
-Вчера.-смотрю на выход из кубрика, где видны мелькающие тени.
Оборачиваюсь обратно к Косте П, но его нет.
До сих пор не знаю куда он в тот момент съебался.
Первым в кубарь заходит Чепчик.
Под глазом чернеет гематома, на бушлате засохшие капли крови и блеск чего-то жирного.
-О, вернулся.-в его голосе нет радости.-Ну как отдохнул?
-Я не отдыхал, лечился.
-Ага, а мы тут втухали, пока ты там дрых.
-Если бы я там не дрых, ты всё равно б тут втухал, это неизменно.
-Но ты-то отдыхал всё-таки.
-То есть с тобой должны страдать все?
Чепчик не отвечает, по-бараньи на меня глянул и пошел к своей шконке.
Входит моб южан.
-Воть он, сьюка! – они бросаются ко мне.
Прижимаюсь к одной из кроватей, но спотыкаюсь о табуретку и неуклюже падаю между шконок.
Вскакиваю, сжимаю кулаки, встаю в проёме. Они не спешат, хищно улыбаются.
-Ти наш теперь, готовь жопу! – орёт кто-то из узкоглазых, его толкает джигит.
-Нэт, нашэ, нам он нужен!
Меня трясет. Их больше десятка набралось, тут без вариантов. Захотят – сделают со мной всё, что взбрело в головы. Меня спасает пока только то, что они устроили делёжку.
-Дайте его мне! Эй! Слушайте!!! Мне его дайте!
Это Фахылов, к тому моменту, успевший прославиться тем, что любит мучать кого-то конкретно, взяв его в рабство, завалив черновой работой и унизительными требованиями.
Пока я был в госпитале он довёл до попытки самоубийства одного пацана.
Его спасли и увезли в дурку.
Теперь у Фахылова открыта вакансия нового раба.
Фаха улыбается по-отечески, гладя на меня.
-Захуй он тибе? Тупой и борзий, его приструнить нада, да! – шипит Сабиров, но его перебивает кто-то из узкоглазых и что-то непонятное говорит Фахе.
-Я приструню. Будет послушнее, чем любой здесь. Сдайте мне его, так сказать, в «аренду». Если за неделю его не выдрессирую, то забирайте и делайте с ним, что собирались.
-Так давай и выебем его, и забирай! – Сабиров масляно на меня смотрит, и я понимаю, что этот тип реально не здоров чердаком.
– Нет, я с бракованными не хочу возиться. Дайте мне его пока он цел. Не таких ломал, сделаю
