Армянский командир слезает с коня, обнажает шашку и идет прямо на них. Не обращает даже внимания на своих товарищей, которые что-то говорят ему, видимо, пытаются остановить. Я был недалеко. Кровь залила глаза. Не подумав о том, чем это для меня может кончиться, повернул коня. Пока офицер не успел зарубить и третьего нашего аскера, я подоспел и на скаку опустил саблю на его голову. Услышал сзади крики растерявшихся армян: «Алексан спанум», «Командир спанум»…
– Что значит «спанум»? – перебил его коренной бакинец из старой крепости Джебраил бек.
За корнета ответил подпоручик Пармен Даушвили, который вырос в Джавахетии среди армян:
– «Убит», значит, отправлен в ад. Гагзавнили джоджохети[19], понял?
Корнет уважительно посмотрел на грузинского офицера, подтвердил его слова кивком головы и продолжил:
– Мне повезло, пули, посланные вдогонку, прошли мимо, над головой. Верный конь вывез меня из этой передряги, но самого ранили. Среди армян началась паника. Они погрузили тело Алексана на его лошадь и под натиском наших окрыленных аскеров стали отступать. Бой, который начался где-то в два часа ночи, закончился часам к половине седьмого. Когда стало совсем светло, мы увидели страшную картину. Половина гарнизона была перебита. Потери армян были еще больше.
– Так у кого сейчас Ханкенди? Здесь разные слухи ходят… – задал я интересующий всех вопрос, как только корнет закончил свой рассказ. Конечно, мы тут не каждому слуху верили, но за два дня столько всего наслышались…
– Ханкенди-то мы удержали, но ситуация в любой момент может измениться. Все зависит от того, кому первым подоспеет помощь: армянам со стороны Зангезура или нам из Агдама.
Адъютант командующего просунул голову в открытую дверь столовой и крикнул:
– Все офицеры, срочно к Салимову!
Зал на нижнем этаже штаба был полон людей. Салимов стоял в конце зала и ждал, пока соберутся все. Офицеры нашего отряда восхищались им: конечно, кто не захочет стать генералом в 38 лет? Однако Габиб бек был достоин всяческого уважения не только за свое звание и высокую должность, но и за блестящее образование. Офицеров, закончивших военную академию, в армии можно было сосчитать по пальцам одной руки. Он превосходно знал военную науку и технику боя. У генерал-майора были умные глаза и гордый, проникающий прямо в душу человека взгляд. Казалось, Салимов одним разом хотел определить, кто стоит перед ним и вообще, что от него можно ожидать. Но в этом взгляде не было холода, даже намека на иронию, наоборот, в нем чувствовались забота, какое-то беспокойство. Габиб бека интересовало не только то, как служат аскеры, но и то, как они одеваются, что едят, где спят. Он занимал один из самых высших постов в министерстве, тем не менее, никогда не был «кабинетным генералом». Я сам до этого момента никогда не участвовал в бою, которым он управлял, но более опытные офицеры хвалили
На грузинском: «Отправлен в ад».
