тихонько закрыть дверь так, словно ей хлопнули. Каждый раз, когда мама смотрела на меня, я прямо чувствовала, как она хочет, чтобы я держалась аристократичнее – наподобие моей старшей сестрицы Минервы. Я называла ее сокращенно Минни, чтобы позлить: она терпеть не могла это имя. И любила этот дом с той же силой, с какой я его ненавидела. Называла его «величественным». А по мне он был словно плохой музей: одни холодные полы, мраморные колонны и каменные рельефы – такое обожают фотографировать для глянцевых журналов, но ни один нормальный человек не захочет среди всего этого жить.
Слава богу, у меня есть Каллум. Я украдкой улыбнулась, радуясь мысли, как славно я провела день.
Каллум поцеловал меня. Ух ты!
Каллум взял и поцеловал меня!
Вот это да! Ур-ра-а!
Улыбка у меня медленно погасла от непрошеной мысли. Сегодняшний день был бы самим совершенством, если бы не одно «но». Если бы нам с Каллумом не приходилось ото всех прятаться.
Если бы Каллум не был нулем.
Глава 2
• Каллум
«Я живу во дворце с золотыми стенами, серебряными башенками и мраморными полами…»
Я открыл глаза и посмотрел на свой дом. Сердце у меня сжалось. Я снова закрыл глаза.
«Я живу в поместье с кучей окон, свинцовыми оконными переплетами, бассейном и конюшнями, а вокруг расстилаются акры наших земель».
Я приоткрыл глаз. Все равно не получилось.
«Я живу в хибарке, где наверху три комнатки, а внизу две, на входной двери замок, а во дворе огородик, где мы выращиваем зелень».
Я открыл оба глаза. Никогда у меня ничего не получалось. Я помялся возле дома, если его можно так назвать. Каждый раз, когда я возвращался от Сеффи, я морщился при виде лачуги, служившей мне домом. Почему моя семья не может жить в таком же доме, как у Сеффи? Почему никто из моих знакомых нулей не живет в доме, как у Сеффи? Я глядел на наше убогое жилье и ощущал внутри знакомое мучительное жжение. Мышцы напряглись, глаза сузились… Так я заставил себя отвести взгляд. Заставил поглядеть в сторону, на дубы, буки и каштаны, высаженные вдоль нашей улицы и воздевавшие ветви к небу. Посмотрел на одинокое облако, медленно проплывавшее над головой, посмотрел, как кружит и парит в небе ласточка, не зная никаких забот.
«Ну давай… у тебя все получится… получится… получится…»
Я закрыл глаза и втянул побольше воздуху. И, стиснув зубы, толкнул дверь и вошел.
– Каллум, где ты был? Я места себе не находила.
Мама бросилась ко мне, не успел я закрыть за собой дверь. В отличие от дома Сеффи, у нас не было ни передней, ни коридора, куда выходили бы комнаты. Открываешь входную дверь – и сразу оказываешься в гостиной, где на полу лежит ветхий нейлоновый ковер, служивший до нас пяти другим семьям, и стоит обитый тканью диван, поживший в семи домах. Единственным сколько-нибудь стоящим предметом обстановки был дубовый стол. Много лет назад папа выпилил все детали, украсил резьбой в виде листьев драцены, собрал и отполировал своими руками. В этот стол было вложено много труда и любви. Мама Сеффи
