ивое цоканье каблучков. Всё это сливается в единую «Симфонию комбини», ласкающую мои барабанные перепонки.
Из холодильника возле кассы вынимают бутылку, на её место выкатывается новая. Клац! – и я поднимаю голову. Холодные напитки часто берут в последнюю очередь, и на это клацанье моё тело отзывается рефлекторно. Но покупательница, взяв минералку, не проходит на кассу, а зависает над полками с десертом, и я вновь опускаю взгляд.
Выставляю на стеллаже только что завезённые онигири[2], и моё тело считывает информацию из бесчисленных звуков, рассеянных по магазину. В эти утренние часы хорошо продаются онигири, сэндвичи, салаты. В другом конце зала Сугавáра, такая же временная работница, как и я, проверяет поступивший товар, орудуя маленьким сканером. А я методично, упаковку за упаковкой, расставляю чистенькие, вылепленные роботами рисовые лепёшки. Двумя рядами на центральной полке выкладываю новинку – с минтаевой икрой и сыром; ещё в два ряда по соседству – с тунцом и майонезом, они у нас нарасхват; а те, что с тунцовой стружкой, которые почти не покупают, помещаю в самом углу. В этом процессе главное – скорость, и я почти не включаю голову: моё тело просто следует правилам, пропитавшим меня изнутри.
Дзын-нь! – еле слышно звякает мелочь; голова моя тут же поворачивается, взгляд устремляется к кассе. К звукам денег я очень чувствительна: те, кто бренчит монетами в ладонях или карманах, как правило, заскочили сюда за газетами-сигаретами и торопятся уйти. Я не ошиблась: к кассе подходит мужчина – одна рука в кармане, в другой – банка кофе. Чтобы не заставлять клиента ждать, я мигом перепархиваю через зал, проскальзываю за прилавок и сгибаюсь в лёгком поклоне за кассой.
– Ирассяимасэ́![3] Доброе утро! – приветствую я и беру банку из его рук.
– Ах да! Ещё пачку сигарет. Номер пять…
– Слушаюсь!
Достаю пачку лёгких «Мальборо» с ментолом, сканирую штрих-код.
– Для подтверждения возраста, пожалуйста, коснитесь экрана.
Он прижимает палец к монитору, но тут его взгляд падает на витрину с горячим фаст-фудом, и моя рука застывает над клавишами кассы. Я, конечно, могла бы спросить его: «Что-нибудь ещё?» – но решаю подождать, пока он сам не определится с выбором.
– И ещё корн-дог[4].
– Конечно. Большое спасибо.
Протираю руки спиртовыми салфетками, открываю витрину, заворачиваю корн-дог.
– Горячее и холодное упаковать раздельно?
– Да ладно! Можно и вместе.
Быстро укладываю кофе и корн-дог в пакет размера S. Мужчина вдруг перестаёт бренчать мелочью в кармане брюк и, спохватившись, лезет в нагрудный карман. Видно, решил расплатиться картой.
– У меня «Суйка»[5].
– Поняла вас. Приложите сюда, пожалуйста.
Тело машинально считывает все невольные жесты и взгляды покупателей – и отзывается на эти сигналы. Глаза и уши сканируют мельчайшие движения и пожелания клиентов. Стараясь не раздражать их излишней предупредительностью, мои руки порхают сами, исходя из полученной информации.
– Ваш чек, пожалуйста. Благодарим за покупку!
Забрав чек, мужчина бросает «спасибо» и исчезает.
– Простите за ожидание. Доброе утро, добро пожаловать, – кланяюсь я стоявшей за ним девушке. И чувствую, как исправно движется время под названием «утро» в этой залитой солнцем стеклянной коробке.
За стеклом, надраенным так, чтобы не осталось ни отпечатка пальца, деловито снуют по улице пешеходы. Начало дня. Мир просыпается, его шестерёнки начинают вертеться. Вместе с ними верчусь и я. Став одной из его деталей, проворачиваюсь во времени суток под названием «утро».
Собираюсь бежать обратно к стеллажу с онигири, но тут меня окликает наша заведующая Идзýми-сан:
– Фурýкура! Сколько у тебя в кассе пятёрок?[6]
– Только две осталось!
– О чёрт! И чего это сегодня сплошь десятки несут? Вот и в сейфе уже ни одной… Как только схлынет клиент, примем товар – и схожу-ка я в банк.
– Спасибо!
Ночных сменщиков не хватает, так что по ночам на работу выходит наш директор, а в дневные часы мы в паре с Идзуми-сан, моей сверстницей, заправляем магазином, точь-в-точь как настоящие продавцы на полной ставке.
– В общем, часиков в десять сбегаю разменяю… Ах да! Придёт клиент, который заказывал суси, учти!
– Ха-ай…
Смотрю на время: десятый час. Вот-вот схлынет утренний поток покупателей,
Ониги́ри (
Ирассяимасэ́! (добро пожаловать,
Корн-дог (
«Сýйка» (Suica) – пластиковая карта для оплаты проезда в японском общественном транспорте, а также для мелких покупок в торговых точках на автобусных и ж/д станциях. Изначально введена в 2001 году как пополняемая (депозит). Но уже в 2008 году её привязали к кредитной карте владельца – и стали принимать для оплаты в магазинах-комбини по всей стране.
5000 иен – крупная японская банкнота (порядка 50 долларов США), ценнее которой уже только «десятка».
