был бы он настоящим драконом, мы могли бы остановить его и попросили бы передать от нас папе привет.
– Драконы не так относятся к людям, чтобы приветы передавать, – знал толк в подобных вещах Питер.
– Ошибаешься, – возразила Филлис. – Драконы прекрасно себе служат людям. Конечно, сперва их нужно как следует приручить. Зато потом они все что хочешь берут и приносят, и их даже можно кормить из рук, как каких-нибудь спаниелей. Мне вот интересно, почему папа нам никогда не пишет?
– Мама сказала, что он пока слишком занят, но скоро уже напишет, – откликнулась Бобби.
– А давайте, когда Зеленый Дракон будет проезжать мимо, помашем ему, – предложила Филлис. – Вдруг он окажется настоящим и передаст привет папе. А если нет, ведь от нас не убудет из-за того, что мы зря помахали.
И вот, когда наконец Зеленый Дракон вырвался с шумом и криком из темного своего убежища, которым ему служил туннель, все трое, встав на забор, принялись изо всех сил махать ему носовыми платками. И, конечно же, никому из троих не пришло в голову задуматься, чистые они у них или нет, а они были очень даже нечистые.
Из окна вагона первого класса показалась рука и помахала им в ответ. На редкость чистая, заметим, рука с газетой, принадлежавшая старому джентльмену.
С того самого дня у детей и поезда в девять пятнадцать обмен махательными приветствиями превратился в традицию.
Дети, особенно девочки, очень хотели бы верить, что старый джентльмен встречается по делам с их папой, и сколь бы туманно ни представляли они себе их эти дела и встречи, им словно виделось наяву, как он рассказывает папе о трех его детях, которые, встав на забор в сельской местности, машут ему про свою любовь, не пропуская ни одного утра, выдалось ли оно сухим или мокрым.
Потому что теперь им разрешалось гулять в любую погоду, что было просто немыслимо, пока они жили на прежнем месте. Возможность с удобством гулять в дождь и слякоть им предоставила тетя Эмма, к которой они теперь за это испытывали запоздалую благодарность, а заодно и немного стыдились, что были к ней не совсем справедливы, пусть она им и казалась тогда не особенно симпатичной. Как же они смеялись над ней, когда она покупала для них непромокаемые куртки и длинные гамаши. И только теперь вот поняли, сколь и то и другое необходимо.
Мама все время была по-прежнему занята своими писаниями и отправкой по почте множества длинных голубых конвертов, в которые вкладывала написанные истории. В ответ приходили конверты различных цветов и размеров. Иногда, открыв их, она говорила с тяжелым вздохом:
– Еще одна история возвратилась домой на насест. О боже, что же теперь мне делать!
И детям ее становилось ужасно жалко.
Но случалось и так, что она, размахивая конвертом в воздухе, восклицала с улыбкой:
– Ура! Ура! Мне попался разумный издатель! Он принял мою историю и даже прислал уже гранки!
