) Александр Шаталов и Ярослав Могутин, в 1993 году издавшие двухтомное собрание сочинений Харитонова «Слезы на цветах», в состав которого вошли комментарий и обширная подборка мемуарных текстов. Это Глеб Морев, в 2005 году подготовивший второе, текстологически выверенное, расширенное и дополнительно прокомментированное собрание сочинение Харитонова «Под домашним арестом» – именно этим изданием пользуется теперь любой, пишущий о Харитонове. Это Анастасия Кайатос, исследовавшая харитоновскую пантомиму в диссертации 2012 года «Silence and Alterity in Russia after Stalin, 1955–1975»– Это Анна Цирлина, создавшая и запустившая в 2021 году интереснейший мультимедиа проект uzor.xyz, целиком посвященный Харитонову.
Вне всякого сомнения, без колоссального объема работы, уже проведенного этими людьми, создание моей книги было бы невозможным. Помимо этого, Олег Дарк любезно отвечал на мои вопросы в переписке, а Глеб Морев был первым читателем «Поэтики подполья» и вообще человеком, чью помощь я вряд ли могу переоценить.
Впрочем, книга не является простой «компиляцией» уже известного; в ней довольно много новых сведений, за которые я хочу сердечно поблагодарить людей, лично знавших Евгения Харитонова и великодушно согласившихся поделиться своими воспоминаниями о нем: это (в алфавитном порядке) Людмила Абрамова, Михаил Айзенберг, Григорий Ауэрбах, Иван Ахметьев, Михаил Берг, Павел Брюн, Роман Виктюк, Римма и Валерий Герловины, Сергей Григорьянц, Александр Денисенко, Игорь Дудинский, Аида Зябликова, Феликс Иванов, Ростислав Капелюшников, Олег Киселев, Екатерина Климонтович, Евгений Козловский, Александр Кривомазов, Валентин Куклев, Вячеслав Куприянов, Полина Лобачевская, Вадим Максимов, Валерий Мартынов, Борис Мездрич, Борис Мессерер, Марина Мешкова-Мигунова, Андрей Никишин, Марианна Новогрудская, Александр Орлов, Людмила Петрушевская, Евгений Попов, Лев Рубинштейн, Нина Садур, Александр Самойлов, Светлана Светличная, Ольга Седакова, Никита Ситников, Божидар Спасов, Светлана Ставцева, Александр А. Тимофеевский, Светлана Цхварадзе, Игорь Четвертков, Ефим Шифрин, Татьяна Щербина, Игорь Ясулович. К сожалению, Роман Виктюк, Игорь Дудинский и Александр А. Тимофеевский уже не смогут прочесть слов моей признательности, но их участие и мысли живут в этой книге.
Здесь же мне хотелось бы назвать имена (в алфавитном порядке) Дмитрия Бреслера, Игоря Вишневецкого, Дмитрия Волчека, Сергея Дедюлина, Алены Карась, Натальи Карповой, Дмитрия Кузьмина, Дениса Ларионова, Антона Метелькова, Бориса Останина, Михаила Сапонова и Ильи Симановского, оказывавших помощь в поисках той или иной информации о Евгении Харитонове, упомянуть издания [Транслит], Реч#порт, Colta.ru, «Новое литературное обозрение», публиковавшие фрагменты моей работы, и Женевский университет, где (по приглашению Жана-Филиппа Жаккара и Павла Арсеньева) в 2019 году я имел возможность обсудить некоторые догадки о харитоновской поэтике.
Превращение исходного (довольно разбросанного) текста в книгу – законченный, структурированный, оформленный и попросту очень красивый объект – представляется мне отдельным, почти невероятным, волшебством, за которое я признателен Андрею Курилкину и «Новому издательству» (возможность оказаться вдруг не только читателем, но и автором этого издательства – событие, до сих пор кружащее мне голову).
В завершение надо признаться, что автор этого исследования довольно чувствителен к внешним обстоятельствам, а создавать тексты способен только в совершенно особых условиях «семейного тепла» (используя слова Харитонова – «Когда есть главное, а именно: тепло и смысл»). За это (отнюдь не материальное, но скорее экзистенциальное) «тепло», незаметно порождающее ощущение какой-то предустановленной гармонии жизни – а значит, в конце концов, и за саму возможность письма – я хочу сказать спасибо моей жене Ане, моей дочери Алисе и моему сыну Антоше. Без вас ничего бы не было.
Введение первое: подпольный житель Москвы
Эта книга посвящена творчеству писателя Евгения Владимировича Харитонова.
И уже первое – казалось бы, сугубо дескриптивное – предложение нашей книги может стать предметом дискуссии. Действительно, с определением «писатель Евгений Харитонов» согласятся далеко не все; целый ряд референтных групп ассоциирует имя Харитонова с совершенно другими видами деятельности – например, с режиссурой, преподаванием, актерской игрой или даже медициной. Можно сказать, что каждая из таких групп предлагает собственную интерпретацию Харитонова – как правило, игнорируя альтернативные версии.
Эту радикальную несводимость харитоновской фигуры в единое непротиворечивое целое, явное торжество дизъюнкции над конъюнкцией отмечала еще Татьяна Щербина в некрологе 1981 года: «Евгений Харитонов – поэт (тогда начало: мы потеряли замечательного русского поэта <…>). Евгений Харитонов – прозаик (романы и повести, повести и рассказы <…>). Евгений Харитонов – режиссер пантомимы (ну – тут спектакли и спектакли, создание своего театра <…>). Евгений Харитонов – искусствовед (по возрасту не доктор, значит, кандидат <…>). Евгений Харитонов – врач (ибо работал некогда в институте психологии, лечил заикающихся). Так его многие
