в хату, увидел тётю Марию, как-то странно и отрешённо смотрящую на лист бумаги, лежащий на столе.
– Ванечка, твоего брата Федю арестовали. Олена пишет, что предъявляют обвинения во вредительстве на электростанции.
Это было для подростка как гром среди ясного неба. Хотя после того, как брат уехал учиться в Киев, а Ваня больше жил у тёти Марии, они виделись нечасто, но Федя был примером для Ваньки: закончил институт и уже работал главным инженером на электростанции.
– Как же так, тётя? – спросил тихо Ваня. – Этого же не может быть, Федя – вредитель, а?
– Не знаю, мальчик мой, не ведаю, – только и смогла промолвить Мария, – прошу тебя, Ванюша, не говори пока об этом никому, может быть, как-то всё образуется.
Действительно, месяца через полтора пришло письмо от матери, что Фёдора выпустили и восстановили на работе. Это было счастье для всей семьи Полуэктив. Ванька просто возликовал, узнав об этом:
– Разобрались, я ведь знал, что Федя никак не может быть вредителем и тем более врагом!
Но это же заставило подростка задуматься над всем, что творилось вокруг и сообщалось по радио. В мальчишескую голову закрался червячок сомнений, которого он ранее не ощущал, когда участвовал в «казни» портретов военачальников.
7
1941 год. Войну Иван Полуэктив встретил в Харьковской области, когда уже должен был учиться на последнем курсе сельскохозяйственного техникума. Всех учащихся техникума отправили на рытьё противотанковых рвов. Фронт стремительно приближался, и большая часть работавшего и учащегося населения привлекалась на постройку оборонительных рубежей.
Уже здесь, пока ещё в тылу, война давала о себе знать налётами немецких самолётов, обстрелами и ужасом, ранениями и гибелью мирных людей.
Вначале Ванька не мог смотреть в сторону убитых или раненых: его мутило при виде окровавленных бинтов и повязок. Однажды, после очередного налёта двух фашистских самолётов, он сначала услышал рядом крик, а потом увидел расплывающиеся красные круги на платье уткнувшейся лицом в землю знакомой по техникуму девушки. Он, не медля, подскочил к ней, перевернул на спину, готовясь как-то помочь, но, увидев её отрешённые и безразлично глядящие глаза, понял, что ей уже ничем помочь нельзя. Ванька сел рядом, комок жалости и беспомощности подкатывал к горлу и давил на глаза, но он взял в себя в руки, подозвал какого-то незнакомого парня, вдвоём они унесли девушку на место, где укладывали ещё нескольких погибших.
На следующий день по траншее ходили двое военных, делавшие опрос парней, которые по виду подходили для призыва в армию.
– Хлопец, пошли-ка с нами, – сказал один из них Ване, – ты вполне справный мужик для службы. Хотя Ивану должно было исполниться восемнадцать только через четыре месяца, он не стал ничего объяснять, а лишь молча двинулся вслед за офицером. Когда собралось человек двадцать подходящих по возрасту парней, подошёл грузовик, их посадили и повезли в обратную сторону от фронта.
Так
