style="font-size:15px;"> Кузнец хлопнул Аннева по плечу:
– Ладно, веселитесь, а я пойду к Брайану, расскажу, что мы с тобой задумали. Заодно узнаю, не удалось ли что-нибудь выручить за зерно. Кстати, помог бы ты ему приглядеть за нашим добром. – Кузнец указал рукой на телегу, у которой стоял Фин. – Будь это Лукура или Квири, в толпе давно бы уже шнырял воришка.
Об этом Аннев не подумал. Он тут же сунул руку в маленькую сумку, висящую на поясе, – и побледнел. Сумка была пуста! Зеленый выцветший мешок-артефакт исчез со всем его содержимым! Где теперь прикажете искать волшебный фонарик с фениксом, знамя Бреатанаса, перевод Спеур Дун, над которым столько времени корпел Содар?..
Аннев похолодел от ужаса. Боги, боги, только не это… Внезапно он вспомнил – и вспыхнул от стыда до самых корней волос. Он ведь спрятал бездонный мешок в карман туники, в котором раньше носил отмычки! Аннев приложил ладонь к карману и улыбнулся. Уф! Все на месте. В надежде, что никто не заметил его метаний, Аннев огляделся.
Брайан стаскивал с телеги мешки с мукой и зерном; рядом с ним стоял Шраон, который беседовал с каким-то толстяком в необъятных шелковых панталонах. Толстяк энергично жестикулировал, указывая на мужчину, который торговал фруктами, хлебом и сыром. Фин, казалось, вовсе не интересовался тем, что творится вокруг, – все его внимание было приковано к жонглеру. Титус с Терином пробрались вперед и теперь стояли в нескольких футах от артиста.
Фин зевнул, прикрыв рот рукой, и уже повернул голову в сторону от наскучившего зрелища, как вдруг жонглер крутанулся на месте и выхватил из-за спины два коротких меча и подкинул их в воздух, добавив более крупное оружие к шести вращающимся над его головой кинжалам. Толпа восторженно ахнула, отчего Фин снова повернулся к месту действия.
– Приветствую вас! – ослепительно улыбаясь, крикнул жонглер. – Имя мое Крисс Якасен, но люди зовут меня Краснопалом. Хотите знать почему – не отводите взгляд от… ох ты ж!
Он сунул в рот большой палец правой руки, тут же поймал падающий кинжал – все это заняло у него долю секунды – и как ни в чем не бывало продолжил жонглировать клинками.
Терин, хохотнув в голос, склонился к Титусу.
– На самом деле он ни капли не поранился, – шепотом поведал он перепуганному малышу. – Да и ножи у него наверняка тупые.
Вдруг жонглер, танцуя, приблизился к ним и произнес:
– Тупые, говоришь? И ни капли не поранился? А еще, кажется, ты назвал меня лучшим артистом из ныне живущих? О, если бы все твои слова были правдой!
И, не давая Терину опомниться, быстро мазнул его большим пальцем по щеке, оставив на ней красный след. Терин торопливо вытер пятно, и толпа радостно загудела.
– Нет, юный друг, я не лучший в мире актер, зато я – честный актер. Черт!
На сей раз он поранил большой палец на левой руке и снова молниеносным движением испачкал кровью вторую щеку Терина. Смех толпы перешел в громогласный гогот.
Терин отпрыгнул назад.
