вам вот что скажу: в жизни в принципе нет ничего определенного. Время продолжает ускользать, ускользать в будущее – это очень разумные слова из довольно бессмысленной песни Стива Миллера. Разве орлы летают к морю? Зачем? Не знаю, я не орнитолог, но вроде не летают. Хотя строчки про ускользание – они прям про жизнь.
– По-моему, они там ловят рыбу.
– Орнитологи?
– Орлы. В море, – говорю я.
– Может быть. Я не орнитолог и, если уж на то пошло, не ихтиолог.
– Я тоже.
– Тогда, значит, мы оба просто чешем языками, n’est-ce pas?
– Меня беспокоит не ускользание времени в будущее, с которым я уже свыкся. От меня ускользают мысли, определения, меня пугает мой душевный ландшафт.
– Я вызову консультанта. К сожалению, придется вызвать консультанта по работе с горем. Другого у нас нет. У нас тут часто умирают. В конце концов, мы же больница.
– У меня не то чтобы горе, – говорю я консультанту по работе с горем – толстяку, облаченному в некое подобие ризы.
– Утрата времени для вас – не горе?
– Может быть.
– Утрата воспоминаний?
– Может быть.
– Я полагаю, что фильм, о котором вы говорите, всего лишь символ утраченных воспоминаний и времени. Полагаю, фильма никогда не существовало.
Я показываю последний оставшийся кадр. Он подносит его к свету.
– Это не фильм, – говорит он. – Он же не двигается.
– Это единственный кадр.
– Не морочьте мне голову, – говорит он. – Это статичный кадр.
Я массирую виски.
– По-моему, неспроста ваш «потерянный фильм» и ваша кома длились три месяца, – говорит он.
– Думаю, это совпадение.
– Если нас чему-то и учат на курсах консультантов по работе с горем, так это тому, что совпадений не бывает.
– Откуда им там знать? И для чего вообще на курсах консультантов по работе с горем учат таким вещам?
– Ну что вы как маленький.
И с этим словами меня выпускают на волю вместе с коричневым полиэстеровым костюмом из «Гудвилла»[38], пластиковой обувью, картонным поясом и бумажным пакетом, где лежат кошелек, единственный кадр фильма и осел. Я вернулся в мир, одновременно странно привычный и привычно странный.
Мне показали, как дойти до автовокзала, и я иду, прохожу мимо матери, которая на корточках шепчет что-то дочери и пытается, полагаю, ее успокоить. Дитя с залитым слезами лицом смотрит матери в глаза. В половине квартала от них я слышу детский крик: «Это невесело!» «А что весело? – думаю я. – Что весело ребенку? Откуда взялась эта мысль, что мы должны испытывать веселье?» Затягиваюсь сигаретой, которую обнаруживаю в руке.
Пока жду автобус, пытаюсь прорваться сквозь туман в голове. Воспоминания заполняются дымом из фильма, но я их уже не узнаю, пока дым вьется вокруг уже находящихся там жижи, трюков и глупости.
«Гудвилл» (Goodwill) – благотворительная организация, которой принадлежит сеть магазинов одежды секонд-хенд.
