в сердце я повторяю это снова и снова. А трясущимися губами произношу:
– Мама… Этот сэнсэй… Он…
– Какой сэнсэй?
– Игасаки-сэнсэй, в экстернате, он странный… И раньше был, но сегодня – особенно!
– «Странный»? О чём ты?
– Ну он и раньше… трогал меня везде. Говорил, что выправляет мою осанку… А сегодня прицепился к тому, как я меняю прокладки!
Меж маминых бровей пролегла глубокая складка. Её настроение портилось на глазах.
– В смысле? Ты сделала что-то не так, и тебя отчитали?
– Да нет же, я не об этом! Странный, то есть ненормальный, понимаешь? И когда выправлял мне осанку, лапал меня не только сзади, но и спереди…
Как я ни старалась описать атмосферу, что окутывала Игасаки-сэнсэя в минуты его «странности», у меня не получалось, хоть плачь.
– Совсем отбилась от рук! – сказала мама. – Уж я-то вижу тебя насквозь. Что, получила нагоняй от учителя и в отместку наговариваешь на него? Ну ты и стерва…
– Нет, мама, нет! Он извращенец!
– Да с чего ты это взяла? Или ты серьёзно решила, что на твою недозрелую тушку может позариться взрослый мужик? Я тебя умоляю! Такое возможно только в твоих грязных снах. И кто из вас извращенец – ясно как день!
Мама бранила меня с такой ненавистью, что никаких слов в моей голове уже не осталось. Крепко зажмурившись, я стиснула кулаки.
– И где ты только набралась этой дряни? Нечем мозги занять – сиди занимайся, мерзавка! Всё поняла?!
Что-то больно треснуло меня по макушке. Распахнув глаза, я увидела маму со шлёпанцем в руке.
– Отвечай!
– Да… поняла.
Никогда ещё до этих пор мама не била меня всерьёз. Внутри меня словно отключили рубильник. Сердце не чувствовало ничего. Никакой боли, как под наркозом.
– Что, опять какой-нибудь тест завалила и бесишься? А всё оттого, что в голове у тебя – шаром покати!.. Так или нет?.. Так или нет?!
Повторяя это, мама всё колотила шлёпанцем по моей голове – снова, и снова, и снова.
– Да… Ты права… Прости меня! – повторяла я, точно заклинание, именно те слова, которые хотела услышать мама.
Да, ты права. Прости меня. Да, ты права. Прости меня. Да, ты права. Прости меня. Да, ты права. Прости меня. Да, ты права.
Только не выгоняй меня из дому. Я выполню всё, что скажешь, только не выкидывай вон. Детёныши, брошенные взрослыми, погибают. Умоляю, не убивай меня…
Слово за словом, магия выкатывалась из моего рта: то ли бред, то ли заклинание, то ли проклятие, то ли мольба о пощаде.
Я должна использовать магию, чтобы выжить. Я должна опустеть и подчиниться… В моём портфеле – вон там, в ногах, – куча домашки… Я должна заняться ею – срочно, немедленно… Как можно скорее выучиться и превратиться в ребёнка, который радует взрослых… А там и во взрослого… который радует вообще всех вокруг…
Маму, похоже, заклинило. Она не может остановиться – и, как неисправный автомат, всё
