Эрмины и Эжени Бабетта, которая дружила с Люсиль, горничной соседки. И рассказала, что граф велел отмыть и отчистить дом до блеска, в быту был непритязателен, ел очень умеренно и никаких разносолов не требовал, но не терпел, если его приказаний не выполняли. Сказано подать завтрак в шесть – значит, нужно подать его в шесть и ни минутой позже. Сказано приготовить вот этот костюм – значит, нужно пойти и сделать. И письмо доставить на почту вот прямо сразу, а не как дела в той стороне появятся. И не сметь подслушивать и подглядывать, и вынюхивать тоже. И вообще. Люсиль не привыкла к таким строгостям и оттого страдала. Бабетта же привыкла, что обе госпожи Руа – и старая, и молодая – держат дом и всех его обитателей в строгости, поэтому только плечами пожимала да фыркала, когда рассказывала обо всём этом Эрмине.
А Эрмина, хоть и прилежно читала историю о привидении в столичном особняке, как до того – историю о таинственных смертях в пригороде Паризии, но мыслями была далеко. Ей было очень любопытно, что происходит в доме господина Гийома – почему вдруг там выстрелила пушка, за всю её жизнь такого не случалось ни разу. Стоит ли ещё дом или с ним что-то случилось? И вообще, та же Бабетта несколько лет назад бегала к тому дому, как все уважающие себя дети Верлена, но дверей не нашла, а в окошко полезть не решилась. У Эрмины не было возможности пойти просто так гулять в лес, потому что ни её, ни Эжени не выпускали из дома без взрослых, а никто из взрослых никогда бы не согласился пойти в лес и тем более – в дом господина Гийома.
И кто ж знает, до чего бы она додумалась, но хлопнула входная дверь, и громкий голос батюшки, господина Руа, раздался от входа. Он призывал к себе супругу и вторую дочь – Эжени.
– Детка, сходи узнай, что там, – велела бабушка. – Или лучше даже скажи Жермону, пусть придёт сюда и сам всё расскажет.
У бабушки пять лет назад отнялись ноги – однажды утром она не смогла встать с постели. С тех пор она если и передвигалась по дому, то в специальном кресле с большими колёсами, и жить переселилась в первый этаж со второго – чтобы не знаться с лестницами. Но она была в курсе всего, что происходило в доме, и по возможности – в городе.
Эрмина любила бабушку – та всегда была к ней добра, даже больше, чем к сестрице Эжени. У бабушки всегда находились для Эрмины добрые слова, и хорошие советы, и интересные разговоры. Поэтому она отложила газету, поднялась и пошла разузнать – что случилось и чем взволнован отец.
– Эрмина, где Эжени? – вопросил отец, стоявший посреди гостиной.
– Вместе с матушкой отправилась к госпоже Сэ, – матушка всегда берёт с собой Эжени, когда отправляется в гости, все уже привыкли.
– Немедленно отправь за ними кого-нибудь! Они мне нужны, обе, и как можно скорее!
Бабетта побежала на соседнюю улицу за матушкой и Эжени, а Эрмина привела отца к бабушке.
– Чем это вы с утра заняты, мой драгоценный сын?
Эрмина всё время не могла отделаться от ощущения, что бабушка над отцом посмеивается. Вообще такое и вообразить-то
