не последовало.
Наиболее резкие высказывания как о Муравьеве, так и о его «Путешествиях…», приходятся на то время, когда его деятельность в Синодальном ведомстве за обер-прокурорским столом критически оценивается современниками. Осуждению подвергается не только привычка Муравьева к «прямой слежке за действиями иерархических властей», его «слишком навязчивое вмешательство» во внутреннюю церковную жизнь, но, что особенно примечательно, моральный облик автора «Путешествия». Например, в дневниковых записях и в автобиографии Чернышевского упоминания о Муравьеве пронизаны едкой иронией: «…первый разговор был о <…> Муравьеве, о котором я сказал, что он может в 3 минуты положить 97 земных поклонов и что на этот фокус собираются смотреть по билетам»[116]. Восторженное повествование автора «Путешествия», высоко оцененное критикой 1830-х г., в глазах читателей последующих поколений явно теряет свое достоинство.
В критической статье о «Путешествии по Святым местам русским», опубликованной в 1836 г., И. С. Тургенев писал об «истинном таланте» Муравьева и именовал его произведение «изящным рассказом»[117]. Из письма Тургенева к М. М. Стасюлевичу (1875 г.) известны подробности написания этой статьи, которую сам автор не считал своим первым литературным трудом, а всего лишь «ребяческим упражнением», призванным сыграть определенную роль в его служебной карьере[118]. Противоположную, т. е. негативную характеристику «Путешествию» дает Тургенев в письме к Дружинину от 10 октября 1858 г.: писатель призывает «похоронить книгу Муравьева молчанием за невозможностью отозваться о ней как следует»[119]. «Муравьевской лжи», т. е. «Путешествию», противопоставляется в этом письме книга Парфения. Здесь важно заметить, что переиздание первого «Путешествия» Муравьева с 1848 г. прекратилось на долгое время, а в 1855 г. читатель познакомился с книгой Парфения.
Свойственная Муравьеву декларативность, некоторое позирование, присутствующие в его текстах, подчеркивают совершенное несходство писательской позиции автора «Путешествия» и взглядов Парфения. В отличие от стилистической манеры Муравьева, следующего за Шатобрианом, повествование Парфения отличается не стремлением к всяческим поэтизмам и «украшению стиля», а совершенным отсутствием таковых. Текст «Сказания» лишен тех романтических штампов, тех нагромождений эпитетов, которыми изобилует сочинение Муравьева.
В письмах Тургенева и Григорьева к Дружинину книга Парфения настойчиво противопоставляется «Путешествию» Муравьева. Тургенев, разделяя точку зрения редактора «Библиотеки для чтения» о необходимости написать о Парфе нии «хорошую статью», отвечает на письмо Дружинина: «Парфения я читал <…> и нахожу Ваше мнение о нем совершенно справедливым; это великая книга, о которой можно и должно написать хорошую статью. Это не то, что муравьевская ложь, которую, за невозможностью отозваться
«Я настрочил эту статейку в виде пробы пера, – вспоминал Тургенев, – Что я мог там такое наврать – единому Богу известно». См.:
