же доходном доме, где жил и работал Алексас, только на первом этаже. Это само по себе было странно: обычно и работали, и жили в одном месте, а вот фармацевт поселился в другом доме, уверяя, что там «куда лучше дышится». Да и в целом, добавлял Лука, без «того непропорционального цирюльника» жить легче, как камень с души.
Сама идея держать аптеку прямо под каморкой Алексаса – да еще с парадного входа, а не с черной лестницы, – казалась прекрасной в плане прибыли. Цирюльники лечили, пускали кровь, занимались зубами – все, кроме Алексаса, который в силу своей проблемы этого, естественно, не делал. К нему ходили только бриться, так что суровое бремя подлечить – подлатать – выдать нужную мазь брал на себя Эринеев.
Они, в сущности, были как Парис и Менелай – два заклятых врага, которые рано или поздно должны сойтись у стен тщеславной Трои, иначе быть не может. В вечной борьбе Алексас и Лука сошлись по той же причине.
Они не поделили девушку.
Казалось бы, проблема решается весьма просто, без особых потерь. Но именно из-за таких дилемм обычно рушатся империи – тридцать три несчастья Трои тоже начались из-за прекрасной Елены, которую бравые герои так и не сумели поделить. В случае Алексаса и Луки ситуация, конечно, складывалась не столь катастрофически. Эпос о ней не напишешь, оправдательную речь о предмете конфликта – то бишь о прекрасной даме – тоже. Но плоды свои конфронтация давно принесла.
Пожинали их оба, сполна.
– Вы, смотрю, никуда не торопитесь? – хмыкнул Эринеев, пригладив каштановую бородку-клинышек. – Хотя чему я удивляюсь! Память у вас, Алексас, как у рыбки. О нет, простите, рыбы заслуживают куда большего уважения.
Алексас умел держать себя в руках – в таких ситуациях, правда, приходилось рьяно напоминать себе, что он действительно это умеет. Кулак невольно сжался.
– Во имя Ра, – Алексас прикрыл глаза. – Можно хоть раз по-человечески?
– Можно, но не вам, Алексас. Тяжело нормально общаться с теми, кто крадет чужих невест. – Лука достал карманные часы на золотой цепочке, щелкнул крышечкой и сверился со временем. – Впрочем, как я и говорил. Скоро начнется служба.
– Сет побери! – чуть ли не подпрыгнул на месте Алексас, тут же сверившись со своими часами. – Ана!
– Вот-вот, – вновь хмыкнул Лука. – Заметьте, даже я помню об этом. Я, которому больше ничего не светит. Это ли не лучший показатель того, что вы всё же несправедливо заняли мое место?
Слово «несправедливо» он подчеркнул особенно, словно жирной карандашной линией.
– Хорошего вам дня, – только и кинул в ответ Алексас, молниеносно попрощался с Виктором и убежал, чуть не сбив с ног бригаду медиков. До последнего старался не смотреть в сторону раненых – сейчас было самое неподходящее время для обмороков.
Когда Алексас стал фигуркой вдалеке, Виктор заключил:
– Не знаю, что у вас здесь сейчас произошло, но у меня руки так и чешутся дать тебе в морду,
