искры. А следом зажглись одна за одной штук пять свечей, между которыми шустро перемещался мой домашний проводник, и я таки смогла увидеть комнату где-то три на три метра и ее содержимое.
– О-фи-геть! – протянула я, ошалело моргая.
Глава 10
Мне мигом пришло на ум сравнение с банковским хранилищем. Причем эдаким старым банком, с приличной историей, где добро собирали поколениями. Шагнув внутрь комнаты, я обвела изумленным взглядом полки на стенах, где аккуратными стопочками лежали пачки банкнот разной толщины, заботливо перетянутые шелковыми шнурками. Тысячные, пятитысячные отдельно. Евро и доллары разного номинала тоже рассортированы соответственно, пачки купюр неопознанных мною сходу государств и разной степени истрепанности. Данила сказал, что Рогнеда была старой и небедной ведьмой. Вот это – небедная? А что тогда реально состоятельная? Это же на чем можно столько заработать то? Даже учитывая возраст. Ведь тут только современных денег… блин, да я и представить навскидку не могу сколько. До фига!
– Бумажки! – широким жестом, но с явным оттенком пренебрежения обвел рукой полки Никифор и бочком придвинулся к одному из сундучков, выстроенных тут на полу вдоль стен, и, распахнув крышку одного из них, объявил уже совсем другим тоном: – Казна!
Мягко блеснули в свете свечей желтым монеты. Золото. Круто. Еще сундучок распахнул усилиями домового свой зев, и оттуда мне подмигнули серебряные кругляши.
– Трофеи! – продолжил демонстрацию ведьминого, а теперь, выходит, моего добра Никифор. Из-под крышки показались кучи колец, цепочек, серег.
– В уплату отданное! – Новый сундучок, и опять куча всяко-разных украшений, завораживающе подмигивающих цветными камнями, которых я прежде и вблизи не видала никогда.
Рука потянулась к лежащему сверху массивному серебряному перстню с овальным камнем густо-синего цвета, но почему-то тронуть его я не осмелилась. Что-то такое неприятное излучалось в пространство от этих безусловно красивых вещей. Красивых и в большинстве своем не новодельных явно. Мне вдруг подумалось, за какие такие услуги они были взяты в уплату? Хотелось бы убедить себя, что, скажем, за исцеление или там за нахождение чего-то потерянного, то есть за добрые дела, но вот то, что я успела уже узнать о мире подлунных, так обмануться не позволяло. Не платят в этой жизни за добрые дела и честную добросовестную службу столь щедро, ох не платят. А трофеи? Уже понимая, что за нравы царят среди нечисти и нелюдей, вряд ли их прежние владельцы выжили после их отъема. Так что… ну как-то “фу“ прямо.
– Закрывай! – велела домовому, махнув рукой, и обратила свой взгляд опять же к залежам купюр.
– Деньги не пахнут, – прошептала себе под нос, представляя, как набиваю этими пачками свою спортивную сумку и вызываю такси, что сию же минуту увезет меня домой, не дожидаясь утра и ведьмака. А там я вытряхиваю содержимое баула под обалдевшими взглядами мамули и Ленки.
И прощай, долбаная коммуналка, мамины кредиты
