такого решения Лада должна быть мною довольна. А это в тот момент казалось самым важным.
Старуха благодарила богиню за то, что ей никуда не нужно уходить с ребенком на руках. Но оставила ли она своим мысли о том, чтобы потеснить княгиню и занять ее место, пусть не в постели князя, а во дворце? Щека она все-таки не убедила, и он тревожился за меня.
– Ты рискуешь пригреть змею, и пожалеешь о том, чует мое сердце.
Я пыталась его успокоить, и сама не была до конца уверена, что поступала правильно, и все же решила, что так будет лучше. Но и ему теперь интересно было посмотреть на то, что из всего этого получится.
А я уже думала об отце, что тот должен был чувствовать, когда во дворце его любимая женщина появилась с чужим ребенком, конечно, он обо всем знал заранее и принял такое решение, и все-таки. Но кажется он перенес это спокойно, потому что любил эту женщину. Да и она справится со всем с этим. Король вырастил Рюрика, как своего сына, и я не стану избавляться от этого ребенка, и не сделаю его врагом для собственного отца. Щек не ведал всего этого, а мне пока не хотелось ему рассказывать, может быть потом.
Служанка, мертвая девица, которая и при жизни мне не угрожала, а теперь и вовсе не была страшна. Я убеждала себя, что приняла верное решение, от этого стало немного легче. Лада существует хотя бы для того, чтобы не допустить коварства и беды большой.
Весь день я провела в раздумьях. К вечеру вернулся домой Рус. Он выслушал мое решение о Марии и ребенке и только после этого спросил.
– Зачем ты это делаешь, чего ты добиваешься? Ничего хорошего из этого не выйдет. Она затаится на время, а потом все начнет сначала, могила ее только исправит, уж поверь мне. Тебе ли не знать, что добрыми делами дорога в Пекло стелется.
– Пусть будет так. – упрямо говорила я, -но ты не можешь отказаться от своего ребенка, у него ведь нет даже матери. Это твой сын, и ты не сможешь его просто выбросить из своей жизни.
Мне пришлось упрекнуть его, и Рус рассердился, вспыхнул:
– Ты хочешь меня все время упрекать за прошлое.
– А ты хочешь все забыть и сделать вид, что ничего не было? Я знаю, что значит быть выброшенным в чужой мир, да и тебе это прекрасно известно, но мы были взрослыми, а он младенец, в том главное отличие. Но есть ли в твоей душе сострадание?
И мне стало тревожно за своего ребенка. Он почувствовал это и повернулся резко, хотел что-то сказать, но промолчал.
Глава 12 Перелом
Рус схватил меня за плечи, слишком резко схватил. Я невольно отстранилась.
– Я не хотел тебя впутывать в это, – говорил он, и позаботился бы о нем сам. Но ты первая на меня набросилась.
– Если бы она была жива, не было бы ребенка, тогда другое дело. Но и при жизни она была только пленницей. Я никогда бы не женился на ней, и Мария это знала с самого начала.
– Ты не любишь ни ее, ни меня, – говорила я в это
