никогда не бывало рядом.
Да что говорить обо мне, он и сына своего, правда от наложницы, никогда не жаловал. Наверное, потому мы и были с ним близки- нелюбовь и равнодушие творит такое жуткие вещи. Но рядом всегда должен быть кто-то родной, кровь не водица, говорила моя бабушка, а она все знала лучше всех.
Но все это происходило в первые десять зим моей безоблачной жизни, о которой нечего особенно рассказывать.
Глава 2 А потом все изменилось
Только мельком видела я отца в тот вечер, когда мы вернулись домой.
Арсений сообщил, что сюда приходила другая женщина —Ирина, и с нею отец проводил ночи, когда нас не было дома.
Хотя я и была совсем маленькой, знала, что об этом не стоит рассказывать матушке, у нее и без того огорчений было много. А уж в том, что отец меня накажет, если обо всем узнает, сомнения не было. Вот я и промолчала, словно мне не было ничего известно. Мне не хотелось, чтобы она собрала нас и снова уехала к брату, я привыкла к замку, и потом, не понятно, где оказался бы Арсений, а я осталась бы совсем одна.
Но если бы даже я и захотела, я бы все одно ничего не усела рассказать, потому что окно в моей комнате оказалось открытым, когда я подошла, чтобы закрыть его, меня подхватили сильные руки и понесли прочь.
Все это случилось так быстро, что я даже пикнуть не успела, а неведомый человек зажал уже мне рот. Да и что могла я против взрослого мужчины? Я видела его в первый раз в жизни. Ни одна живая душа не попалась нам по дороге пока он тащил меня куда-то, дорогу в полумраке я запомнить тоже не смогла бы, если бы и захотела.
Все оказалось напрасным. Вряд ли даже взрослая женщина смогла бы противиться и вырваться из этих рук, а что говорить про меня?
Уже за городской стеной, куда он быстро добрался, нас встретили еще двое. Им —то он меня, словно тюк с одеждой и передал, и растворился в темное, словно его и не было вовсе.
Отвезли они меня в город, о котором я прежде только слышала – в Киев. Там и остановились, когда поссорились с моим дядей викинги его дружины Аскольд и Дир. Они рады были досадить Рюрику, расплатиться за какие-то старые обиды, когда им доставили меня, как пленницу, они щедро наградил злодеев.
Аскольд был щедр и жесток – это я сразу поняла. Потом я узнала, что в дружине у отца был брат той самой Ирины, его наложницы, о которой мне говорил накануне Арсений. А как только тот узнал, что она отчаянье, когда князь ее бросил, утопилась, то он решил отомстить князю. И тверд был в своем решении ударить по самому больному месту, а для князей это всегда дети и наследники – продолжение рода.
– Аскольд примет ее, – говорил он тогда, пусть и князь страдает так же, как страдать мне из-за сестры придется.
Услышав таковы слова, я могла бы рассмеяться. Мой отец навряд ли заметит мое отсутствие, а уж страдать его такое происшествие никак не заставит.
