Смаил непринужденно с ней болтал. Ее ответы всякий раз бывали серьезны, голос приглушен, но с приятными интонациями. Порту подумалось, что она больше похожа на молодую монахиню, чем на танцовщицу из ночного заведения. В то же время он нимало не доверял ей, довольствуясь тем, что можно просто сидеть и любоваться изящными движениями ее проворных, испятнанных хной пальцев, которыми она обрывает черешки с листьев мяты, прежде чем опустить их в маленький чайничек.
Несколько раз попробовав чай на вкус, в конце концов она осталась им довольна и с видом торжественного священнодействия налила каждому по полной стопке. Только после этого она уселась поудобнее и начала прихлебывать свой.
– Сядь сюда, – сказал Порт, похлопав по матрасу рядом с собой.
Но девушка дала понять, что на том месте, где она сейчас, ей тоже вполне удобно, и вежливо его поблагодарила. Переключив свое внимание на Смаила, она вступила с ним в длительную беседу, во время которой Порт прихлебывал чай и пытался расслабиться. Его угнетало ощущение, будто не за горами рассвет – до него самое большее час или час с небольшим, – и они таким образом просто даром теряют время. Бросил озабоченный взгляд на часы – они остановились в без пяти минут два. Хотя нет, вроде идут. Но должно же быть уже гораздо позже! Тут Марния задала Смаилу какой-то вопрос, при этом бросив неуверенный взгляд и на Порта.
– Она хочет знать, слышал ли ты историю про Утку, Аишу и Мимуну? – перевел Смаил.
– Нет, – отозвался Порт.
– Goul lou, goul lou,[25] – глядя на Смаила, требовательно проговорила Марния.
– Жили-были в горах три девушки – почти что рядом с той деревней, где родилась и Марния. Их звали Утка, Аиша и Мимуна.
Как бы подтверждая это, Марния медленно кивала, не сводя огромных лучистых глаз с Порта.
– И отправились они попытать счастья в Мзаб. Почти все девушки с гор едут на заработки в Марокко, Тунис или сюда, в Аль-Джазаир, но больше всего на свете этим девушкам хотелось одного. Им хотелось напиться чаю посреди Сахары.
Марния продолжала кивать, хотя о продвижении сюжета истории могла судить разве что по названиям мест, которые Смаил произносил на туземный лад.
– Ага! – сказал Порт. Теряясь в догадках, будет история смешной или трагической, он решил быть настороже, чтобы в нужный момент изобразить реакцию, на которую, как видно, очень надеется девушка. Хорошо бы только история оказалась покороче.
– Да, вот так. А мужчины в этом Мзабе такие, что смотреть тошно. В общем, девушки танцевали в одном из заведений Гардаи, но очень грустили, и по-прежнему их мечтой было пить чай посреди Сахары.
Порт снова бросил взгляд на Марнию. Ее лицо было совершенно серьезным. Он опять кивнул.
– В общем, месяц идет за месяцем, а они все еще в Мзабе и им очень, очень грустно, потому что все мужчины там жутко страшные. Они там такие уроды, просто как свиньи. И денег бедным девушкам платят слишком мало, чтобы они могли уехать и чтобы им, значит, пить чай посреди Сахары.
Каждый раз после этого слова Смаил на мгновение приостанавливался. Он выговаривал
Давай, давай, рассказывай!
