тут не бывает, так что…
– О, это я знаю.
Проходя в дверь, он заметил, что помещение представляет собой длинную анфиладу крохотных, ярко освещенных комнаток, полных мужчин, во множестве сидящих на тростниковых циновках, там и сям покрывающих полы. У всех на головах либо белые тюрбаны, либо красные шешии. Это придавало группе собравшихся такую однородность, что Порт, войдя, не удержался и хмыкнул: «Надо же!» Когда они были уже на террасе под звездами и где-то неподалеку из темноты зазвучали ленивые переборы струн уда, этого предшественника европейской лютни, Порт сказал своему спутнику:
– А я и не знал, что в этом городе еще осталось нечто подобное.
Араб не понял.
– В каком смысле? – переспросил он. – Подобное чему?
– Ну, чтобы одни арабы. Как здесь, например. Я думал, все здешние кафе похожи на те открытые, уличные, где все вместе: евреи, французы, испанцы, арабы и так далее. Думал, война все изменила.
Араб усмехнулся:
– Война – это плохо. Много народу погибло. Нечего было есть. Вот и все. Как это может изменить наши кафе? Нет-нет, друг мой. Они остались такими же, как всегда.
И после секундной паузы заговорил опять:
– А, значит, ты не был здесь со времен войны! Но до войны бывал?
– Да, – сказал Порт.
Это действительно было так: однажды он провел в этом городе полдня, когда его судно сделало сюда краткий заход.
Принесли чай; они прихлебывали его и болтали. Мало-помалу у Порта в голове вновь начал вырисовываться образ Кит, сидящей у окна. Сначала, едва осознав это, он почувствовал укол вины. Затем подключилась фантазия, и он увидел ее лицо со сжатыми в ярости губами; а вот она раздевается, разбрасывая тончайшее белье по всей мебели. К этому времени она, конечно, перестала его ждать и улеглась в постель. Он пожал плечами и впал в задумчивость, побалтывая стаканом с остатками чая на дне, крутя им и следя глазами за этими круговыми движениями.
– Что-то ты загрустил, – сказал Смаил.
– Нет-нет. – Он поднял взгляд и мечтательно улыбнулся, потом снова уставился на стакан.
– Жизнь такая короткая! Il faut rigoler.[13]
Порт почувствовал раздражение: его настроение не располагало к трактирному философствованию.
– Да, это я знаю, – отрывисто бросил он и вздохнул.
Смаил сжал его локоть. Глаза араба сияли.
– Как выйдем отсюда, пойдем, я познакомлю тебя с хорошим человеком.
– Да не хочу я ни с кем знакомиться, – сказал Порт, но добавил: – Хотя за приглашение все равно спасибо.
– Н-да-а, что-то ты раскис, – усмехнулся Смаил. – Этот человек – девушка! Прекрасная, как луна.
У Порта замерло сердце.
– Девушка? – машинально повторил он, не отрывая взгляд от стакана. Собственное внутреннее волнение смутило его. Он поднял взгляд на Смаила. – Девушка? – снова повторил он. – В смысле, проститутка?
Смаил немного даже возмутился.
– Что?
Надо веселиться
