етром, и, если бы не это покрытие, совершенно точно сделанное когда-то руками людей, легко можно было бы поверить, что в этих местах не ступала нога человека. Глядя на убегающие назад деревья и кусты, Андрей тоскливо думал, каково это будет – застрять в такой глуши, провести тут осень и зиму, словно медведь в берлоге.
Мелькнула мысль развернуться и поехать обратно в город, но в этот миг стоявшие плотными шеренгами деревья расступились, открывая взору путника речную гладь и Варварин остров. Тучи разошлись, точно кто-то наверху раздвинул занавески, и бледное осеннее солнце высунулось в образовавшуюся прореху.
Солнечные лучи рассыпались по округе, заставили заискриться серую, студеную на вид воду, ласково погладили облезлые бока стоявших возле берега лодочных сараев, пробежались тонкими пальцами по земле, траве, деревьям, и на душе у Андрея стало немного светлее.
Быстрая в этом месте широка, словно море; остров лежит на речной поверхности большим блином. Если смотреть сверху, увидишь, что Варварин остров почти идеально круглой формы, лишь с северной стороны будто бы какое-то речное чудище откусило от «блина» изрядный кусок.
Крохотный городишко, который тоже назывался Варварин остров, притулился с западной стороны, большая же часть острова, насколько знал Андрей, была безлюдной, заросшей лесами, изъеденной оврагами.
Интересно, кто она была, эта Варвара, в честь которой назвали остров и городок? Что она такого сделала; почему имя ее было увековечено, попало на географические карты, а судьба осталась неизвестной? Была эта судьба счастливой, или же бедная Варвара, которую предал возлюбленный, бросилась в воду и утопилась близ этих мест?
Открывшаяся Андрею картина казалась мирной, по-своему уютной, а жизнь, которая текла на острове, была, наверное, неспешной, безыскусной и понятной.
Пожалуй, подумалось Давыдову, задуманное вправду может осуществиться. А что глушь, так это ничего, Андрей ведь и сам хотел оказаться вдали от блеска и суеты предательски-изменчивого города, от людей, так легко отвернувшихся от него, от всего несбывшегося, неудавшегося, стыдного, что давило на сердце, норовило утянуть вниз, сбить с ног, не дать подняться.
«Посмотрим еще, как оно будет», – оптимистично подумал Давыдов, ведя машину к узкому перешейку, по которому можно было попасть на остров.
Невысокую дамбу начали строить во время недолгого расцвета Варвариного острова, да так и не достроили. Все быстро пришло в упадок, сейчас дамба была наполовину разрушена, осталась от нее, как говорили местные, «насыпушка». В сухое время года еще ничего, на машине проехать можно, когда же вода в реке поднималась (например, в период весеннего половодья или во время сильных дождей), дорога к Варвариному острову скрывалась под водой, а сам он оказывался отрезанным от большой земли.
Андрей надеялся проехать, опасаясь забуксовать посреди «насыпушки»: машина была загружена под завязку. То, что в багажник автомобиля поместилась вся его жизнь, было одновременно хорошо и плохо.
Хорошо, потому что нечего привязываться сверх меры к материальным ценностям, а плохо, потому что ничего он за тридцать восемь лет, получается, толком и не нажил. Правда, имелись еще книги, которые сюда не влезли и поэтому временно хранились в городской квартире, откуда Давыдов должен был их при первой возможности забрать.
Берег был каменистым, у кромки воды выстроились нестройным рядком лодочные причалы, покачивались на волнах лодки – моторные и деревянные, весельные.
Возле «насыпушки» была еще одна машина, которую Андрей сразу не заметил. Серебристая «Лада» пыталась развернуться на узком пятачке перед выездом на шоссе, за рулем сидел пожилой мужчина с вислыми седыми усами. Неподалеку стояли в окружении сумок и чемоданов молодая женщина с девочкой лет пяти. На обеих были куртки и джинсы, заправленные в сапоги.
Андрей сдал назад, пропуская автомобиль, и тот, покорячившись, выпустив облако сизого дыма, покатил прочь. Женщина пристроила на плечо одну сумку, взяла вторую, одновременно вцепившись в ручку чемодана на колесиках. Ребенок терпеливо топтался возле матери.
Помощь прекрасным дамам не входила в сегодняшние планы, но тут уж было без вариантов. Разве можно их здесь бросить?
Андрей вышел из машины. Налетел порыв ветра. Ощущение было такое, словно его хлестнули по лицу мокрой тряпкой: воздух пропитан влагой, хотя дождь кончился. Под ногами хлюпала жидкая грязь.
– День добрый. Подвезти вас? – предложил Давыдов.
– Ой, вы правда поможете? Спасибо! – сразу же отозвалась женщина и быстро добавила: – Я вам заплачу.
На вид ей было лет тридцать. Светлые волосы собраны в строгий пучок на затылке, на лице – ни грамма косметики. Миловидная, даже хорошенькая, женщина выглядела уставшей и немного растерянной, а в карих глазах застыло ожидание: не то она постоянно ожидала от жизни подножки, не то
