холодностью, привлекал именно отстранённостью, за которой ярко проявлялась огненная, обжигающая натура человека, умеющего сдерживать себя. До поры, до времени.
Ох…
Сильнее сжала бедра, стараясь делать это незаметно.
– И почему ты, хорошая девочка Лика, не осталась у своего парня, а пришла в новогоднюю ночь домой? – спросил Саня, одним махом опрокидывая в себя коньяк.
Глаза его блеснули в приглушенном свете камина, и отблески эти показались дьявольскими.
Черт, а похоже, я набралась. Незаметно для себя, потихоньку, полегоньку… С утра ничего не ела, а хороший коньяк – вещь коварная… Надо тормозить.
– Я… С ним поругалась. Поссорилась. И решила встретить Новый год одна.
– А чего поругалась?
– Неважно… – на дальнейшую легенду у меня уже не хватало сил и фантазии.
– Ну, в принципе, да, – кивнул Гном, выпил еще коньяк, настойчиво обновил всем, и мне тоже, хотя я убирала бокал, – давай-давай, хорошая девочка Лика… Старый год провожаем. Надо его так проводить, чтоб он, сука, не повторялся!
– Это да… – выдохнул Саня, уставившись в огонь задумчиво. И такое в его голосе прозвучало напряжение, что я опять ляпнула, не подумав:
– Что-то плохое в этом году случилось?
Саня перевел взгляд на меня, помолчал, а затем обронил тяжело:
– Не только в этом году, Лика… Не только… Но теперь… Теперь все будет хорошо, да.
– Да, – поддержал его Гном, – обязательно.
– Ты же принесешь нам удачу, Лика? – спросил Саня, глядя на меня пристально и серьезно. Так, словно мой ответ мог что-то изменить. Что-то улучшить.
– Да… – выдохнула я, не в силах оторвать взгляда от его глаз.
– Хорошо, – кивнул он, а затем… Затем молча потянул на себя за руку, извлекая из-под горячего тела Гнома, приподнял за подбородок, медленно, не торопясь, словно ожидая от меня реакции. Которой не было.
Я смотрела в его потемневшие серьезные глаза и слушала, как стучит, жестко и громко, сердце.
На тот момент я уже понимала, не основным, так сказать, составом мозга, но какой-то его частью, той самой, которая была в любой ситуации трезвой и здравомыслящей, что происходит, и куда это все ведет.
Верней, к чему это все ведет.
И понимала, что не заторможу.
Даже не потому, что не позволят, а… вот так. Год заканчивался так же бешено и безумно, как и начался.
Наверно, это закономерно?
В конце концов… Если бы я каждого из них встретила в другое время… Ага, и в другой жизни, чего уж там…
За окном начали взрываться салюты, президент, наверняка, говорил по телевизору о прошедшем трудном годе, я видела мрачные отблески огней в глазах Сани, жутко злого, жутко брутального в своей вечной холодности, за которой прячется ядерный взрыв, сметающий все вокруг, и жутко заводящего Деда Мороза.
«А
