после танца с профессором захватила не только плечи, но и голову, остыла и померкла, и Кира не сдержала вздох облегчения.
– Нет, так дело не пойдет, маленькая. – Климентин взглянул на браслет и покачал головой. – Снимай перчатки.
Камень светился все ярче, в какой-то момент браслет вспыхнул голубым пламенем и, собрав боль, осыпался. Кира смущенно огляделась и, отвернувшись к окну, стянула длинные, расшитые жемчугом белые перчатки. Запястья ледяными клешнями охватили два новых поглотителя. Кира поморщилась и прижала руки к груди, но Климентин мягко, но настойчиво потянул их на себя:
– Кира, перестань. Ты сама видишь, уровень боли высокий, от волнения он подскочит еще единиц на пять, а если ауры слов проявлять заставят, то и на все восемь. Зачем тебе обморок на экзамене?
«Зачем тебе вообще этот экзамен сейчас, Кира? – В голове зазвучал взволнованный голос Эрнста. – Я договорюсь о переносе».
Кира протянула брату руки и вскинула на друга решительный взгляд:
– Нет!
На руках защелкнулась еще пара поглотителей.
«Что произошло во время танца? Ингвар сказал тебе что-то нехорошее? Сделал больно?»
«Нет. Все в порядке».
Взгляд друга неожиданно обжег холодом. Эрнст скользнул по ее щекам, скатился на плечи и ненадолго задержался на вырезе платья, потом опустился ниже, обрисовывая изящный силуэт. Кира сжала кулаки и отвернулась. Говорила она отцу, что это платье слишком откровенное, но он запретил прятать плечи и шею, скрыв ее раны под иллюзией, и Кира весь бал терпела любопытные взгляды там, где обычно была затянута в невинное кружево. С голыми плечами и открытой шеей она чувствовала себя обнаженной и беззащитной, и это еще больше усиливало волнение. Зато позволяло Климентину незаметно и быстро использовать лечебную магию.
На плечи опустилась белая шаль, отец незаметно коснулся магией ее головы, проверил ауру, посмотрел на блокираторы на руках:
– Хорошо. Лучше с погремушками на руках, чем без них и без сознания.
Кира шевельнула рукой, с неудовольствием прислушалась к металлическому перезвону и вздохнула:
– Лучше живой шут, чем мертвый маг?
– И это тоже, – не дернув бровью, произнес отец. – Когда вы идете?
Кира выдохнула и повернулась к Эрнсту. Друг смотрел на нее обеспокоенно и немного виновато.
– Когда мы идем?
Эрнст вздохнул и протянул ей руку:
– Сейчас. Пойдем.
Когда Эрнст вывел ее из зала, профессор Рей уже ждал их. Он стоял у окна и задумчиво смотрел на вечернее небо, в котором ярким факелом пылала одна-единственная звезда. Услышав шаги, он обернулся, окинул Киру равнодушным взглядом и задержался на Эрнсте, о чем-то совещаясь. Потом снова перевел на девушку равнодушный взгляд и кивнул:
– Что ж, раз Вы уверяете, что готовы, не станем терять времени. – Он решительно шагнул
