вместо продолжения фразы я скрипнула зубами. – След Томаса я возьму, конечно…
– Делай.
Одновременно с этим приказом Инквизитор положил руку на мое запястье, и место это опалило холодным жаром – иначе не описать. Меня запитали три солнца – так мне показалось. Сила – своя и чужая – хлынула в меня в два потока, ударила сначала, как вода по стенкам пустого таза, с гулом и грохотом, после взвилась до самой макушки. Я втянула воздух судорожно, пошатнулась – и поняла, что я скучала по этому ощущению наполненности, скучала отчаянно, жадно, как наркоман, что сейчас я могу сделать, что угодно, повертеть земной шар на кончике пальца, если захочу. Чувствуя себя ошарашенной и под кайфом, я на автомате приложила пальцы к лицу, ощущая, как мгновенно исчезают шрамы от чужих ногтей, как растворяется на шее след от удушья. Мне бы еще минуту, и я залечила бы ребра, я бы…
– Если ты сейчас не перейдешь к поставленной задаче, у тебя появятся новые ссадины.
Голос меня отрезвил. Напомнил, что здесь и к чему, заставил почувствовать жжение в том месте, где Инквизитор касался. Да, точно, Томас… Нужно прыгнуть на изнанку. Но, черт, как же хорошо вновь ощутить себя «могущей».
Я нырнула на обратную сторону, как в прохладную озерную воду. С наслаждением. Замедлилась, ощутила привычную плотность и зябкость изнанки, какое-то время рассматривала на ней Сидда – снова очень хилого, апатичного и безучастного. Напомнила себе о том, что, если сейчас оригинальная его копия уберет с моего запястья руку, оборотная сторона выплюнет меня наружу, как кусок блевотины. И я ничего не успею.
Конечно же, я соткала ракету. Не боевую, «пустышку», но ракета эта, зная цель, обязательно найдет своего врага. И моя ненависть будет указкой. Она выглядела, как сверкающая боеголовка с продольным узким телом и треугольным концом. Она была злой, она была очень меткой.
«Томас», – шепнула я, активируя запал, и изнанка отдалилась от меня так, будто я взлетела в прыжке на километр. Внизу облака, внизу плотная серая пелена – не видно ни домов, ни людей, ни дорог. Лишь горит красным глаз боеголовки, лишь ищет цель внутренний сканер.
А после ракета рванула вниз. Одновременно с этим провернулся глобус – сдвинулся облачный пласт, – и след ушел в ватный слой. Я за ним.
Вынырнули мы обе над лесом, над густой и черной чащей – нехорошей, чумной, – и спустя секунду я разглядела крышу одиноко стоящего на поляне дома – большого, в три этажа, кажется, заброшенного. Ракета устремилась вниз, и, вместо взрыва, который должен был последовать при касании заговоренного металла о черепицу, наваждение рассыпалось.
Что ж, цель найдена.
Я вынырнула с изнанки, как со дна, с шумным вдохом. Открыла глаза, отпустила обратную сторону, уплотнилась в яви. Сбоку – шум кофемолки: оказывается, пока я «гуляла», в кафе вошел посетитель; рука Инквизитора все еще на моей, коже под ней жарко.
– Я… нашла, – выдохнула шумно. – Он…
– Адрес.
