вонзались в звездное небо. Узкие и высокие оконные проемы, хранившие в глубине себя бесконечную черноту, вдруг вспыхнули яркими цветами: розовые, оранжевые, фиолетовые лучи залили местность и озарили полумрак, ранее сдабриваемый лишь светом блеклых масляных фонарей на столбах, а также светильниками на поросших мхом воротах. По принципу размещения столбов, которые были установлены по отношению друг к другу на удивление неровно, угадывалось, что к воротам через окруженный густым хвойным лесом пустырь ведет извилистая тропа. Тропу было не разглядеть из-за заполонивших все вокруг пестрых человеческих тел.
Посмотрел на себя сверху-вниз. Футболка, джинсовая куртка, штаны и кроссовки. За чертой оказался в том же прикиде.
– Что тут за мероприятие намечается? – спросил я парня в оборванных бриджах с прической Тарзана, прервав его танец. Парень вытянул шею.
– Чё тут будет? – переспросил я.
– А-а-а, чел, ну тут, типа, ночь оборотней.
– Это вроде обряда? Жертвоприношения?
– Пока обходилось без этого!
Я улыбнулся. Парень говорил быстро. Без эмоций и зрительного контакта, он просто тараторил мне в плечо:
– Короче, сегодня полнолуние, всех кошмарят оборотни, но они не любят яркие краски, танцы и музыку!
– Ясно. Спасибо, брат!
– Не болей, брат, в-у-у-у-у!
«Грядет мощная вечеринка!» – думал я, пока старался взъерошить волосы. Впереди ждал какой-то обряд изгнания злых духов, сопровождаемый безумствами и весельем в облюбованном язычниками древнем соборе. Разве можно было пропустить такое мероприятие? В составе человеческой массы я протискивался в ворота. Многие хиппи тем временем ловко перебирались через забор, одурманенные шаманским зельем дикари, они без страха штурмовали цивилизованную, хоть и немного чудну́ю, неровную изгородь, некоторые из них были настолько пьяны, что с трудом передвигались, но не оставляли попыток преодолеть преграду. Головы вращались по кругу на обмякших шеях, тонкие руки не в силах были тянуть за собой невменяемое тело. Раз за разом такие ребята падали с изгороди вниз на потеху толпе, но некоторых народ подталкивал до последнего, и им удавалось все-таки перевалиться через забор и грохнуться в нужном направлении, изорвав об острые пики на верхушке ограды и без того убогую одежду.
Ко мне прижалась рыжая девушка в набедренной повязке из мешковины. Ее пышные волосы были спутанными и пыльными, от ее тела разило потом. В плотном потоке людей она двигала бедрами в такт приближавшемуся барабанному бою. Рыжая скользнула вперед, и что-то уперлось мне в пах. На ее заднице болтался ремень с закрепленной на нем кожаной сумкой. Замок оказался сломанным, и я запустил руку внутрь сумки, нащупав там несколько отделов с сыпучим веществом. Как оказалось, это были разноцветные краски холи, и я измазал ими куртку, штаны и лицо. По толпе ходили
