style="font-size:15px;"> – Сынок, сыночек! Наконец-то я тебя нашла! – женщина принялась хныкать, картинно утирая согнутым, слегка кривым и узловатым пальчиком навернувшиеся на глаза слезы. У нее были длинные ногти, с остатками уже почти облупившегося красного лака, – и как только Антон увидел эти ногти, его словно кипятком обдало, – и он уже не мог смотреть ни на что другое…
– Я – твоя мама… – продолжала причитать женщина и разразилась исповедью про то, как его у нее отняли, как долго и тщетно она его потом искала. Похоже, она была не совсем трезва, но Антон бросил свои дела и жадно внимал каждому ее слову. Из складок жалкого пальто женщина выудила черно-белую фотографию какого-то ребенка и теперь легонько тыкала в нее Антону; тот скользнул по снимку взглядом. Изображенного на нем ребенка Антон не знал, как не знал и того, как сам выглядел в детстве. У него не сохранилось никаких фотографий, ничего, что связывало бы его с родной семьей. И вообще, история его рождения и первых лет жизни уже настолько размылись в его памяти, что Антон и не верил, что когда-то был маленьким.
А теперь появилась она, раскаявшаяся и способная пролить свет на многие вещи. Она искала его! Она сожалеет о том, что столько лет они жили порознь! Антон возликовал, отбросив сомнения и доводы разума. Душа, раздувшись, как большой шар, подмяла под себя и, в конце концов, с треском раздавила протесты здравого смысла.
Антон, толком не слушая, что говорила ему женщина, всматривался в нее уже без отвращения. Ну да, она была падшей, испитой алкоголичкой, но разве он ожидал чего-то другого? Разве представлял он, что мать явится к нему красивой, статной, ухоженной, хорошо одетой женщиной? Нет, это была бы, увы, не его мать. Зачем обманывать себя? Крепкий запах алкоголя навсегда связался в его сознании с образом матери. Возможно, когда она носила его во чреве, она тоже не отказывала себе в удовольствии пропустить стаканчик-другой, поэтому Антону с рождения, хотя сам он никогда не употреблял, был привычен запах алкоголя. Он был для него так же обыкновенен и обыденен, как запах земли, которую он скреб граблями, запах одуванчиков на прилегающей территории, запах мокрой пыли, запах плесени в его каморке – и много чего другого.
Ухоженных красавиц Антон изредка видел сквозь железные прутья решетки. Они выходили из припаркованных автомобилей и не обращали на него ни малейшего внимания, почти всегда сопровождаемые не менее восхитительными спутниками. Эти существа, назвать которых земными у Антона не поворачивался язык, были для него как из другого волшебного мира, с которым он никогда не смог бы соприкоснуться. Однажды Антон стоял у витрины кондитерского магазина, в которой на красивом круглом блюде было разложено воздушное безе. У него было в кармане несколько сотен рублей, но Антон так и не купил вожделенное лакомство. Не потому что не мог себе позволить, а потому что считал себя крайне недостойным съесть такое волшебное пирожное.
