не отказывался. На что это обязывает? Я уже начинал догадываться, что человек он одинокий, хотя, как выяснялось, и был женат. Возможно, ему и некому было больше позвонить. И я уже нисколько не удивился, когда он перезвонил мне в очередной раз, на следующий же день, и позвал меня ужинать к ним с женой не когда-то там, а сегодня же.
Они жили в западном пригороде, в чистом, тихом районе, где оседает люд в основном семейный и небедный, а ещё чаще пенсионеры с хорошим достатком. «Павильон» в несколько этажей, подобие коттеджа, но с подъездами, утопал в сени каштанов. Француз вышел встретить меня к калитке с домофоном. За калиткой дышал свежестью ухоженный общий дворик. Перед лифтом он почему-то поблагодарил меня за согласие приехать в гости.
Мы поднялись на третий этаж, вошли в просторную, светлую квартиру с многочисленными комнатными растениями по всем углам. На миг замешкавшись, хозяин предложил мне проследовать в гостиную.
Просторное помещение смыкалось с настежь распахнутой лоджией. Из-за цветов, фикусов и пальм, в лоджии было скорее темновато. Он мне указал как раз туда, в дверной проём – мол, проходите.
Перешагнув через порог, я увидел женщину средних лет в кресле. До меня не сразу дошло, что кресло представляет собой инвалидную коляску. Приветливо улыбаясь, женщина протянула мне руку. Мы поздоровались. Она явно была не в состоянии подняться навстречу.
– Вероник… Моя лучшая половина, как говорится, – сказал Поль, подбирая слова.
– Очень приятно. Ну а худшая? – подколол я.
– Я сам, понятное дело, – самодовольно ухмылялся он. – Вероник прикована к креслу, – расставил Поль точки над «i». – Она не может ходить самостоятельно.
Та улыбалась открытой, яркой улыбкой. Худощавая, ростом, наверное, выше среднего, темноволосая и бледнолицая, что подчёркивалось чёрной нарядной кофточкой из кашемира. Вероник производила впечатление человека, отвыкшего принимать гостей. На коленях у неё лежал английский плед в большую синюю клетку.
Поль задержал на мне вопросительный взгляд, а затем, будто спохватившись, объявил, что приготовил французский ужин.
Французский так французский. Другого я и не ожидал.
– Косуля с грибами. Маринованная и запечённая, – добавил хозяин. – Вы мясо-то…
– Ем, конечно, – сказал я.
– Ну и с артишоками. Вероник любит артишоки. – Он словно извинялся за что-то. – Выпить хотите?
Я помялся.
– Чего вам налить? Может, водки?
– Если нет ничего другого…
– Виски?
– Виски.
– У меня дорогого нет.
– Не волнуйтесь.
Он принёс в лоджию наполовину опустошённую бутылку «Джей энд Би», тарелку со льдом, пододвинул для меня плетёное кресло и, снова чему-то ухмыляясь, сел напротив и выжидательно смотрел мне в глаза.
– Поль говорит, вы в грибах большой знаток, – заговорила его жена.
– И да и нет. В белых грибах,
