труса на славу пророка, но, облив меня презрением, товарищи почему-то теряли интерес к опасной затее и находили другую.
Таким вот образом школа в моей памяти отложилась как сплошная полоса мелких неприятностей. Ну ладно детишки – стая маленьких зверьков везде и всегда обладала особо злобными наклонностями. Больнее било отношение родителей. Пытаясь сломать мои непонятные фобии, папа с мамой дошли до крайности и привлекли тяжелую артиллерию – психиатров. Именно в их кабинетах я узнал много интересного – это хорошо. Плохо было другое – мэтры психиатрии постоянно норовили накормить меня какой-нибудь гадостью.
Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы судьба не сжалилась над бедным ребенком и не подарила мне встречу с Иваном Трофимовичем Вельским. Это был сухонький старичок с абсолютно русским именем, но глазами настоящего семита. Он наговорил моим родителям много нелицеприятных слов и заявил, что со мной все в порядке. Попытка отца возразить закончилась короткой лекцией о том, что природа придумала инстинкт самосохранения именно для того, чтобы некоторые идиоты не угробили любимое чадо. В общем, после встречи с профессором Вельским моя жизнь резко изменилась, но, увы, счастье так и не пришло в нашу семью.
В итоге родители обзавелись поздним, но таким желанным и, главное, совершенно нормальным вторым ребенком, а меня окончательно задвинули на задний план. Дальше я двигался по жизни почти самостоятельно и разбирался со своими страхами в одиночку.
После института удалось найти работу в очень неплохой фирме и прожить пять спокойных, ничем не выделяющихся лет – ни жены, ни детей, да и друзей почти не было. Все изменилось, когда хозяин нашей фирмы в кои-то веки решил озаботиться здоровьем своих подчиненных и от щедрот своих выделить фонды на медицинские страховки.
Именно поэтому я сидел в коридоре поликлиники и в буквальном смысле этого слова обливался по́том от страха. Когда паника почти подвигнула меня на побег, какое-то временное безумие заставило подняться и шагнуть навстречу опасности.
Нужно же понять, что именно меня так испугало.
Я просто устал бояться. Знать бы еще, что этот отчаянный шаг приведет к тому, что о природе страха я узнаю намного больше любого психиатра, включая самого профессора Вельского.
Постучав в ничем не примечательную дверь, я открыл ее и заглянул внутрь.
– Можно?
– Что? – оторвался от документов субтильного вида доктор. – Вы ко мне?
В глаза сразу бросились дорогие очки и часы, выглядывавшие из-под рукава явно пошитого на заказ халата.
Хорошо, однако, живут наши доктора.
– Это сто третий кабинет? – спросил я, надеясь, что ошибся дверью и у меня будет возможность уйти отсюда.
– Сто третий, – кивнул доктор, посмотрев на меня с явным интересом.
– Мне медосмотр подписать.
– Конечно, – еще больше оживился доктор, – давайте
