гвоздики, тонкий стан,Остальное, как сквозь туман,
Мы друг друга глаза нашли,
Вместе рядышком вдруг пошли.
Люстры – лампочки, вход в метро,
Очень весело, пьем ситро,
Два с полтиною за букет,
И улыбка твоя в ответ.
Ты красавица, я студент,
Мой единственный аргумент —
Очи карие, чуб волной,
Не зазорно пройтись со мной.
Ты про Моцарта, про Арбат,
Кто сегодня на ком женат,
Я про тягу к родным краям
Про «рябинушку» под баян.
Ты – отчаянный театрал,
В этом я совсем маргинал,
Понимаю я красоту,
Если вишня стоит в цвету.
Прогуляли мы день-деньской
Возле Пушкина по Тверской,
Говорила ты, я молчал,
И, любуясь, тебе внимал.
Дочка города и вахлак
Не срастаемся мы никак,
И движению двух сердец,
Получилось, пришел конец.
Я гулял бы так до утра,
Да послышалось – мне пора.
Ты ушла и на много лет
Тех часов остается след.
ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ
Далеким летним вечером, до клуба, вдоль села,
Веселая, беспечная ватага побрела.
И сладко лезет в душу он, я без хмельного пьян, —
Иду, а девки слушают, играет мой баян.
И тихой ночкой звёздною признаний и грехов,
Мы друг для друга созданы до третьих петухов,
А утром, тропкой росною, довольные судьбой,
Через луга колхозные плетемся на покой.
И не случилось горестей в те времена хлебнуть,
Та жизнь была без корысти, как в фильме «Светлый путь»,
И утренним автобусом, за совесть, не за страх,
Учиться отправлялись мы в потертых башмаках.
Но все куда-то делося, и годы и село,
Распалось, разлетелося, безвременно ушло,
В иных глазах не вижу я уж для себя приют,
Чужие добры молодцы руки не подают.
Теперь уж летним вечером не слышен мой баян,
Но тянет неизбывная любовь к родным краям,
Сюда уже воротишься, чтоб обрести покой,
Глухою и некошеной кладбищенской тропой.
КАМЫШИ
Знал его давно, стал он сед,
Был художником много лет,
Жизнью он богемною жил,
Холст марал, кутил и грешил.
Раз забрел в какой-то подвал,
И картину в нем увидал,
Берег озера, дом в глуши,
На коричневом – камыши.
Тот художник вечность творил,
Он писал как бог, будто жил,
Каждый кисти взмах – крик души,
На коричневом – камыши.
Понял седовласый пацан,
Доставая с полки наган,
Что не верно, верно, он жил,
На коричневом – камыши.
И хоть пей, хоть вой,
