требуется помощь.
Вот и на этот раз в моем кармане зазвонил телефон. В трубке молодой женский голос, поприветствовав, задал мне вопрос:
– Отец Александр? Это Лиза. Вы должны меня помнить. Года два назад мы с вами сопровождали группу паломников по монастырям Александровского района. Я та девушка-волонтер, которая помогала вам рассказывать о православных святынях. Вы еще тогда меня поблагодарили и дали свою визитку. Сказали, что если мне понадобится помощь, то я смогу вам позвонить.
– Да, конечно, Лиза, я прекрасно вас помню. Что-то случилось?
– Батюшка, мне нужна ваша помощь. Вернее, нам с мамой очень нужна помощь. У нас беда, отец Александр. Умерла моя сестра. Она долго болела и очень страдала. Мы знали, что это произойдет, внутренне готовились. И вот это случилось.
– Помоги вам Бог, дорогая Лиза. Вам и вашей маме. Как звали вашу сестру? Я запишу ее имя к себе на сорокоуст и буду поминать.
– Спасибо вам, ее звали Вероника. У нас проблема. В храме прочитали медицинское заключение о причине ее смерти и в отпевании отказали.
– А какова причина?
– Сестра умерла от СПИДа. В конце уже прошлого века, еще совсем молодой девчонкой она в компании таких же юнцов попробовала, что такое наркотики. Вы наверняка помните, что здесь в те годы творилось. Кто только не торговал героином. Через «грязный» шприц она и заразилась.
Мы с мамой пришли в церковь и попросили отпеть Веронику по христианскому обряду, но с нами даже не стали разговаривать. За свечным ящиком сказали, что настоятель принципиально не отпевает ни наркоманов, ни алкоголиков, считая их самоубийцами. Мама просила, плакала, но это не помогло. Мы в полной растерянности и не знаем, что делать. Батюшка, что вы нам посоветуете?
Лиза говорила мне «помните», а я про себя думал: «Еще бы не помнить?!» Да мы все, тогдашние священники, просто «контужены» этими воспоминаниями о тех страшных днях, месяцах и целых годах, с ходу даже не подберу подходящего определения всего того, что происходило в стране на наших глазах. Человек, живущий исключительно своими заботами, семейными или рабочими, не выходивший за границы какого-то собственного малого круга обитания, и тот знал о захлестнувшей нас беде. Не мог не знать.
Даже если эта беда не ломилась конкретно в двери его квартиры, он все равно, особенно по весне, когда испарившийся снег обнажал скопившийся за зиму под окошками мусор, среди окурков и прочей мелочевки видел кучки использованных одноразовых шприцев. Но как заканчивали несчастные наркоманы, этого обычно никто не видел.
А мы, священники, всё это видели и как могли утешали их еще более несчастных родителей. Потому храмы становились, пожалуй, единственным местом, где можно было найти хоть какое-то сочувствие. Молитва за души их детей, погибших от наркотиков, давала силу жить дальше. И упование, что они еще могут помочь тем, кого любили и всё еще продолжали любить, несмотря на изматывающую борьбу с их зависимостью
