заложена. Камни старые, а раствор свежий. И потолок в этом месте закопченный.
– Что там?
– Доля его с той большой лодьи[9], которую наши в позапрошлом году разбили.
Капрал поморщился. Дело с разбитой заморской лодьей, которую Хорты взяли, подплыв в тумане на трех рыбацких кочах[10], было громкое и для князя позорное.
– Золото, камешки, – продолжал Обр, – палаш дурацкий такой, тонкий очень, рубить по-настоящему нельзя, но зато рукоять и ножны все в серебре и светлых перлах.
– Шпага Койта, – выдохнул капрал и покосился назад на своих подчиненных.
– Только все это, небось, нашли уже, – задумчиво добавил Хорт, – вчера как раз за восточную стену принялись, я видел.
– Ага, – также задумчиво сказал капрал и отпустил плечо парня, позволив ему наконец сползти по стене и растянуться на чем-то весьма твердом, – ладно, дрыхни. Но смотри, ежели соврал, я тебя и на том свете достану.
Сказал и ушел, прихватив с собой свечку и двух солдат. Оставшись в полной темноте, Обр улыбнулся так широко и хищно, что любой матерый волчара помер бы от зависти. Оказывается, и от чистой правды может быть польза. Ольгердов схрон он описал предельно честно. Вот только забыл добавить, что Ольгерд – мастер на всякие пакостные ловушки. Та, что охраняла его добро, была особенно неприятной. Кто не задохнется и не утонет, потом всю жизнь будет благоухать как навозная куча по весне. Схрон-то точнехонько под конюшнями. А чистить их младшие Хорты ленились. Так что последние мысли, посетившие засыпающего седьмого сына Свена, были весьма утешительны, и спал он хорошо, крепко.
Глава 6
На сей раз никто не помешал ему выспаться. Он проснулся с больной, но, как ни странно, ясной головой и некоторое время прислушивался. Потом приоткрыл глаза. Острог в Малых Солях был вовсе не страшным. Обычная деревенская горница с печкой и широкой лежанкой, на которую кто-то заботливо пристроил Обра. Только тесно очень, и оконце больно высоко. На оконце, конечно, решетка. Толстая и сделана хорошо, не выломаешь. Дверь из широких, плотно пригнанных плах[11] заперта снаружи. Дымоход узкий, не пролезть. Может, попробовать разобрать потолок – и на крышу? Можно, но времени понадобится много. У трубы надо попробовать. Обр пошевелил отекшими после вчерашних веревок руками. Руки болели, но слушались.
За дверью заскрежетало, потом, глухо грохнув, свалилось что-то тяжелое. Засов, наверное. Судя по звуку, здоровенный. Уйти через дверь Обр и не надеялся, но все же поспешно сел, спустил ноги с лавки. В каморку боком протиснулся давешний черноусый дядька, хмурый, как разбуженный медведь. Втащил деревянную бадейку на веревочке, грохнул на пол, так что через край плеснула вода, буркнул: «Умывайся» – и ушел.
Обр с удовольствием погрузил ноющие кисти рук в холодную воду и первым делом напился. Потом старательно смыл с лица и тела вчерашнюю пыль, запекшуюся пополам с кровью и потом. Тем временем черноусый вернулся, швырнул на лавку ком серого полотна.
– Одевайся!
И снова ушел.
Обр
Лодья – ладья в северных говорах.
Коч (кочь, коча) – собирательное название судов, на которых поморы ходили по северным морям.
Плаха – кусок расколотого пополам бревна.
