были подтверждены сеймовой конституцией и королем.
Далее автор сравнивает просьбу православной шляхты на сейме 1626 г. с просьбой казацкой депутации, присланной в Варшаву во время работы сейма от гетмана Михайла Дорошенко. По поводу религиозного вопроса в казацкой петиции содержалась просьба: «Чтобы митрополит и владыки их, посвященные патриархом, были утверждены королем»[20].
Работа профессора Жуковича ценна тем, что включает в себя большое количество выдержек из письменных источников. Это добротное произведение, написанное в духе позитивистской методологии. В нем, через призму источников, можно увидеть систему функционирования шляхетских сословных органов Речи Посполитой и их взаимоотношения с королем и правительством, сенатом; ощутить «шляхетский дух» той эпохи. Эта работа дает ясное представление о том, что никакой особой борьбы православной шляхты за решение православного религиозного вопроса в Речи Посполитой не было. Просьбы казачества к правящим кругам Речи Посполитой в отношении православной религии звучат гораздо радикальнее, чем шляхетские, имеют не такой узкий сословный характер, а, скорее, «общенародный», хотя на сейм 1626 г. они представлены сразу после Куруковского разгрома казаков. Содержание данной книги подтверждает сложившееся и в украинской националистической, и в официальной советской историографии мнение, что именно казачество оказалось защитником православной веры на Украине после Брестской унии. В контексте этого вывода, прямо следующего из всего содержания книги, само название ее – «Сеймовая борьба православного Западнорусского дворянства с церковной унией» – кажется странным ввиду практического отсутствия этой самой «сеймовой борьбы».
«Украинская националистическая» историография «Украинского вопроса». Кратко обозрев отечественную историографию государственнического направления XIX – начала XX вв., обратимся теперь к историкам той же эпохи, коих принято считать «украинскими националистами». Начнем свой обзор с работ Н. И. Костомарова.
В своей остро полемической работе «О русско-польских отношениях. Полякам миротворцам» он, обращаясь к теме Люблинской унии 1569 г. и ее последствий для народа Юго-Западной Руси и польского государства, писал: «Политическое соединение Великого княжества Литовского с польскою короною произведено было шляхетским сословием: <…> всю массу остального населения не спрашивали и не считали нужным и возможным ее спрашивать. Шляхетство одно получило выгоды от соединения с поляками, и оттого так ополячилось и отрознилось от своего народа; остальная масса народа заявила свой протест, когда пришло время…»[21].
Н. И. Костомаров активно полемизирует и по поводу вопроса о целях Брестской унии как унии, имевшей в основном религиозные цели, или как о мероприятии скорее политическом, ставившим своей целью создать монолитное общество в разноплеменной Речи Посполитой. Костомаров со всей определенностью
Там же. – С. 61.
