помочь!
Вот так просто и коротко. Хлестко. По-женски истерично.
Будто я и есть тот самый неверный муж наглой незнакомки, что стоит за моей спиной.
Поймав неприятный флешбэк, передергиваю плечами. На миг мысленно возвращаюсь в те смутные времена, когда я имел неосторожность связать себя узами брака. Бывшая таким же тоном у меня деньги требовала на свои очередные капризы. И мозг выедала чайной ложкой. Истерики закатывала на ровном месте. На редкость мерзкая баба была. Жаль, я не сразу раскусил ее – попался на крючок. Она ведь сама ничего из себя не представляла: даже ребенка родить мне не смогла.
С трудом избавился от супруги – и перекрестился. Дал себе зарок никогда больше не жениться. И готов подписаться под каждым словом! Кровью.
– Это все, конечно, хорошо, – не удостоив гостью вниманием, изучаю один из документов. – То есть плохо, – складываю его в стопку к остальным. – Но что вы от меня хотите за пять минут до конца дежурства? – лениво оборачиваюсь. – Приходите после новогодних каникул, а лучше возвращайтесь к мужу…
Резко застываю вполоборота, будто судорогой свело все мышцы и скрючило. Выгнув бровь, с отпавшей челюстью рассматриваю чудо в свадебном платье, что мнется посередине моего кабинета. Белые туфли испачканы, пышные юбки в мутных следах талого снега, шлейф висит мокрой тряпкой, поверх корсета наброшена короткая шубка. Лицо алое после мороза и заплаканное, макияж безнадежно испорчен, прическа растрепана, а отдельные локоны сосульками свисают по бокам.
– Вы меня вообще слышали? – неловко стирает со щек подтеки туши, но лишь размазывает сильнее. – Муж изменил мне! На нашей свадьбе! – повышает голос и срывается, всхлипывая. – В подсобке ресторана. С тамадой, которую мы по рекомендациям лучших друзей выбирали, за месяц заказывали. Еще и заплатили ей двойной тариф за работу в канун Нового года.
– Хорошая тамада… – тяну, выходя из ступора. – И развлекательная программа оригинальная. А вы… – киваю на побитый жизнью свадебный наряд, – прямо оттуда?
Невеста Тима Бертона подбирает юбки, неуклюже подходит к столу, по пути обнимая живот, скрытый под складками платья. На вид девушка лишним весом не страдает. Неужели это…
– Можно я присяду?
Не дожидаясь ответа, она осторожно опускается в мое кресло, с шумным вздохом устраивается удобнее, откидывается на спинку – и, расправив ткани, бережно поглаживает округлый животик. Небольшой, аккуратный, будто арбуз проглотила.
Но у нее там явно не арбуз. Черт! Вот что мне с ней делать?
– Я лично их застала, понимаете? – жалобно смотрит на меня, вызывая странное желание найти ее мужа и вздернуть на ближайшей елке. Вместо звезды насадить на верхушку. – Я собственными глазами все видела! Они даже не закрылись.
– Соболезную, но… – потираю подбородок, не прекращая следить за незнакомкой. Она больше не раздражает меня, как бывшая, однако напоминает кого-то. Голос, взгляд, мимика и жесты – все кажется мне смутно знакомым.
– Я дар речи потеряла! Схватила мусорное ведро на входе, подошла сзади – и надела козлу на голову! Потом взяла такси и уехала. Гости, наверное, подумали, что это конкурс с похищением невесты. Интересно, они уже ищут меня или дальше пьют? – кусает губу, на секунду задумавшись. – Муж толком ничего и не понял. Я сбежала, пока он матерился, боролся с вонючим ведром и путался в штанах. Урод! Кобель! Я больше к нему не верну-усь, – хнычет, чуть наклонившись. Влажные волосы падают на лицо. – Ой, – морщится, крепче обхватывая живот.
– Беременна? – все-таки решаюсь уточнить очевидное. – Какой срок?
– Тридцать пять недель. Мы спешили расписаться до родов, чтобы малышка родилась в полной семье, – вдруг прекращает плакать, подается вперед и хватает меня за руку, впиваясь ледяными пальцами в запястье. – Вы должны помочь мне аннулировать брак! Пожалуйста, – выжимает из себя вымученную улыбку. Ямочки на румяных щеках до боли родные. Что за хрень?
– Да почему я? – обреченно выдыхаю. – Вы сначала успокойтесь, обдумайте все, – по-доброму уговариваю ее. – Может, вам померещилось на нервах?
– Серьезно? – вскрикивает так, что я отшатываюсь. Благо, у меня в кабинете только корзина для бумаг. Если что, особого урона эта сбежавшая невеста мне не нанесет. – Они там… в подсобке, где артисты переодевались. В куче шмоток и сумок. Он со спущенными брюками, которые, между прочим, я ему выбрала на свадьбу… – тычет себя в ложбинку груди. Аппетитную, стоит отметить. – Нагнул эту шалаву у стены и пихал в нее свой…
– Понял, не продолжайте, – выставляю ладони перед собой в защитном жесте. – Знаете ли, многие супруги прощают измену, мирятся и живут дальше.
– Это что, мужская солидарность? – злится, а я на всякий случай делаю еще шаг назад. – Я все решила! У меня и паспорта с собой. Сразу после ЗАГСа в сумочку положила
