p>
Трудно представить себе сегодня чтение более актуальное. Берясь подчеркивать в статье Ясперса фразы, словно бы специально написанные в ответ на самые насущные для сегодняшней России вопросы, обнаруживаешь, что подчеркнутыми оказываются 90 % текста. Чтобы понять, как работа, написанная семьдесят с лишним лет назад в другой стране и при других обстоятельствах, может оказаться насущнейшим чтением сегодня, нужно вспомнить контекст, в котором она создавалась и читалась.
«Вопрос о виновности» представляет собой резюме лекций, читавшихся Ясперсом в Гейдельбергском университете сразу после окончания Второй мировой войны. В 1945 году Германия лежала в руинах, а общество пребывало в смятении и глубочайшей депрессии. Под обломками Третьего рейха оказались погребены и великая германская культура, и германское самосознание. Единственное будущее, которое просматривалось в эти годы в Германии, – это будущее страны и нации как парии среди народов. Ключевой категорией, в которой кристаллизовывались основное настроение и главные дискуссии этого времени, была категория «вины», тем более актуальная в связи с представлением о коллективной вине всех немцев, распространявшимся победителями в рамках политики денацификации.
Именно проблеме вины и необходимости взять на себя ответственность за преступления нацистов как единственно возможному условию возрождения Германии посвящает Ясперс свои лекции. Поначалу они вызывали понятное отторжение – как в университетской аудитории (есть свидетельства неприятия лекций студентами), так и за ее пределами. «За моей спиной люди клевещут на меня, – писал Ясперс Ханне Арендт, – коммунисты называют меня ярым сторонником национал-социализма; сердитые неудачники – предателем своей страны». В 1948 году, устав от косности и непонимания соотечественников, Ясперс эмигрирует в Швейцарию и занимает позицию профессора философии в Базельском университете. (Философ будет частым гостем на родине и активным участником германской общественной дискуссии, но окончательно в Германию больше не вернется.) И все же, пусть и очень медленно, позиция Ясперса находила все больше и больше сторонников внутри Германии. Тезисы, впервые высказанные в гейдельбергских лекциях, закладывают основу для общенациональной дискуссии. Если первое издание «Вопроса о виновности» в 1946 году было замечено только интеллектуалами, его переиздание 1962 года находит куда более широкую аудиторию. Пройдет еще три десятилетия, и идеи этой книги станут в Германии сначала интеллектуальным, а затем и политическим мейнстримом.
Если попробовать сформулировать главные причины, благодаря которым статья Ясперса все же «сработала», можно выделить два момента. Во-первых, это уникальное положение самого Ясперса. Его репутация одного из ведущих германских интеллектуалов сложилась до 1933 года, он не запятнан поддержкой нацистов и в то же время в отличие от большинства инакомыслящих не покинул страну и пережил самые тяжелые годы вместе с ней. Женатый на еврейке Гертруде Майер и отказавшийся с ней развестись после принятия расовых законов, Ясперс в 1937 году был отстранен от преподавания в Гейдельбергском университете, а в 1938-м лишен возможности публиковаться. До конца войны он находился в изоляции, ожидая ареста (по некоторым свидетельствам, в последние годы войны супруги Ясперс готовились к совместному самоубийству). Философ выжил чудом: он и его жена были в списке предназначенных для депортации в концлагерь Равенсбрюк в апреле 1945 года, и только освобождение Гейдельберга в мае 1945-го спасло их от смерти. Едва ли кто-то в первые послевоенные годы мог поднимать вопрос о виновности Германии с большей надеждой быть услышанным, чем Ясперс.
Второе обстоятельство, обеспечившее лекциям Ясперса внимание читателей, – это крайне точно выбранный предмет разговора и его тон. Как опытный психолог и грамотный мыслитель, Ясперс понимает, что царящее в умах и душах немцев смятение можно преодолеть, только максимально четко разделив ключевые понятия, разграничив собственно виды виновности. «Чтобы держаться правды, нужны разграничения», – говорит он.
Формально статья Ясперса представляет собой эту самую категоризацию и комментарии к ней. Но, принимаясь за чтение, сразу замечаешь отличие этого текста от его популярных пересказов, в которых разграничением видов вины все и заканчивается. У Ясперса с этого разделения как такового все только начинается – неслучайно сама категоризация занимает только 3 % текста, а остальное составляют комментарии. Более того, при чтении становится понятно, насколько условно это разделение. Сам Ясперс говорит, что в конечном счете корень того, что мы называем виной, есть нечто единое. Разграничения же необходимы, чтобы уяснить это единство, перейти от смятения и эмоций к работе понимания, а затем к воплощению в жизнь сделанных выводов. Признание вины и принятие ответственности – очень часто усилие по-человечески невозможное (человеку куда естественнее пытаться снять с себя вину, «перевести стрелки» и отбиться от обвинителя). Аргументация Ясперса напоминает действие системы механических блоков, помогающих человеку за счет грамотного распределения нагрузки поднять тяжесть, во много раз превышающую его обычные возможности, сделать невозможное возможным.
Чтобы
