лотный хмырь Сигизмунд удили карасей. Удили честно, к заклинаниям не прибегали, поэтому улов был так себе. Вмиг сообразив, отчего друзья не в настроении, Ягушенция залилась соловьем.
– Кто ж тут карасей ловит, – просипела она и в знак презрения сшибла метлой пролетавшего мимо жука. – Отродясь они здесь не водились. Другое дело Барсучий омут.
Василий нанизал на крючок свежего червяка, плюнул на него и снова закинул удочку. Ягушенция вела себя подозрительно. После аукциона, на котором домовой поймал ее на жульстве с порталом в заповедные Муромские леса, она его в упор не видела. Ну и что? Василий не первый с кем она в контрах. Половина благородного сообщества обитателей Забайкальских лесов была бы не прочь ей накостылять. Связываться только не хотели – Баба Яга все-таки.
Василий покосился на друга. Сигизмунд сопел, распутывая леску. Судя по его сосредоточенной морде, он весь обратился в слух. Еще бы! О Барсучьем омуте среди местных рыбаков ходили легенды. Говорили, что караси там такие здоровенные, что щуки их пугаются. Что сметаны требуется два литра, чтобы одного на сковороде залить. Что… В общем, много чего говорили. Вот только никто не знал, где тот омут находится.
Поправив бандану с черепами, Баба Яга придвинулась к Сигизмунду поближе. Василий встревожился. Ягушенции явно что-то от друзей надо. Вот коварная бабка! Решила начать со слабого звена. Сигизмунд ради координат Барсучьего омута на что угодно подпишется. Деваться тогда Василию будет некуда, не бросать же хмыря одного. Пропадет. Он только на вид ужасный: мордатый, зубастый, весь в клочьях шерсти и тине. Но более доброго и беспомощного существа во всех Забайкальских лесах не найти. Куда ему с Ягушенцией связываться.
Как боялся Василий, так и случилось. Вскоре они с Сигизмундом уже сидели за столом в бревенчатом строении на курьих ногах, а Баба Яга потчевала их взваром из бузины, называя соколиками, боевыми ястребами и бесстрашными борцами с несправедливостью. Причина безудержной лести стала понятной, когда хозяйка, налив гостям по пятой порции, приступила к делу.
У Василия челюсть отвисла, когда он услышал, о чем Ягушенция их просит. Ни много ни мало – спереть в соседнем городке бульдозер.
О том, зачем бульдозер ей понадобился, бабка особо не распространялась. Лишь сообщила туманно, что обещала строительную технику своему приятелю Змею Горынычу для расчистки площадки перед его пещерой. Какие-то у Змея возникли проблемы с собственным весом и взлетной полосой. Зато о бульдозерах бабка знала, похоже, все. Видимо, в интернете погуглила.
Оказалось, она уже присмотрела один подходящий – в хозяйстве городского комбината благоустройства. Миниатюрный такой, желтенький, на колесиках. Остались сущие пустяки – взломать замок на воротах в комбинатский двор, завести бульдозер и быстренько из города убраться.
– Ночью никто не помешает, до рассвета управитесь, – закончила бабка, гипнотизируя Василия взглядом. – А потом сразу на омут. Дорогу покажу.
Василий покосился на друга, оценил его завороженный вид и вздохнул.
Обрадованная Яга погладила Сигизмунда по голове и вытерла руку об юбку. «До города я вас довезу на ступе, – сообщила она непринужденно. – Обратно доберетесь самостоятельно – на бульдозере. Он на ходу, километров 40 в час выжмете не парясь».
– Постойте-ка, – возмутился Василий. – Вы, что же, сами на дело не собираетесь? Нас, значит, на преступление подбиваете, а сами в кусты?
Разгоревшиеся далее дебаты возымели результатом то, что Ягушенция поклялась принять в кампании участие. И вот Василий сидел сейчас под стенами заброшенной фабрики пианино, глядел на звезды и гадал, чем эта ночь для него с Сигизмундом закончится. Ничем хорошим, ежился он, ожидая ситуации с гонками, полицейскими сиренами и стрельбой. И хотя воображение у домового было будь здоров, его все равно не хватило, чтобы хоть чуть приблизиться к тому, что ожидало их в действительности.
Дорога от заброшенной фабрики пианино к хозяйственному двору комбината благоустройства проходила аккурат по центральной улице. Друзья, никогда в городке не бывавшие, все время от Бабы Яги отставали. Из-за Сигизмунда. Мерцание светодиодных вывесок так будоражило болотного хмыря, что его длинный хвост ходил ходуном и то и дело завивался вокруг фонарных столбов. Пока друг узлы на хвосте распутывал, Василий с любопытством обчитывал рекламные щиты. В благородном сообществе обитателей Забайкальских лесов печатная реклама популярностью не пользовалась. Лешие, русалки, кикиморы, шишиги, лесные нимфы ценную информацию предпочитали передавать из уст в уста. Лишь Баба Яга развешивала по соснам бумажки с перечислением достоинств радикальных мазей ее собственного изготовления. Но как ни исхищрялась она в сочинительстве, ее доморощенные призывы к шопингу не шли ни в какое сравнение с городскими текстами. Так что Василий в ожидании Сигизмунда то и дело задумывался, не стоит ли ему посетить студию загара или купить выдвижной диван. Одно предложение впечатлило его особенно. «Вы барахольщик?
