ть – французы. Бездарного (как выяснилось) русского от имени монарха уполномочили выяснить, почему огромная Французская армия – самая большая военная сила того времени – напала на Россию. Из пяти же французов все присутствующие были людьми известными, но один из них, Наполеон Бонапарт, – самый прославленный человек в мире. Он сразу задал тон встречи, вдребезги разбив плохо державшийся оконный вентилятор, потому что непрекращающееся дребезжание последнего на сквозняке действовало ему на нервы. Оконная рама треснула, и осколки стекла со звоном посыпались на пол.
Никто не придал значения этому инциденту. Человек, за 16 лет перекроивший всю Европу, имел право разбить окно, если это действие могло его успокоить. В свое время он разбил намного больше окон, среди которых были и окна дворцов, где жили наследные короли.
И вот теперь шестеро мужчин сели за стол и начали свой разговор. Ни маршал Бертье, знаменитый начальник главного штаба Великой армии, ни маршал Бесcьер, когда-то цирюльник, а ныне командующий Старой гвардией, не проронили ни слова. Они находились здесь, чтобы слушать, как обычно, а не говорить. Дюрок, добрый гофмаршал, наверное, сказал что-то, и если Коленкур, бывший французский посол при дворе Александра I в России, и добавил что-нибудь важное к этой дискуссии, то в его записях это так и не отразилось.
Вот о чем говорили русский генерал и император Франции, под единоличным командованием которого находилось почти 400 тысяч вооруженных человек, маршировавших в это время по западным провинциям России. Французский император задал множество вопросов и получил столько же вежливых ответов. Он хотел знать, сколько людей живет в Москве, сколько в ней домов и церквей. Когда русский генерал ответил, что в Москве 340 церквей, Наполеон презрительно заметил, что в новое время люди не религиозны. «Это не так, – спокойно возразил русский генерал Балашов, – может быть, они не религиозны в Германии или Италии, но не в Испании и России».
Это было колкой насмешкой. В тот момент, когда происходил их разговор, 100 тысяч французов в беспорядке отступали по испанскому полуострову, гонимые небольшой британской армией, и весь мир смеялся над их бегством. Одна из основных причин поражения французов в Испании – фанатичная вера испанских крестьян, побуждавшая их к сопротивлению. Балашов намекал на то, что на востоке Наполеон вскроет еще одну такую же язву раньше, чем появятся перспективы на ее исчезновение на западе.
Наполеон секунду помолчал, смерив взглядом своего собеседника, будто обдумывая, на что он способен, затем резко спросил: «Какая дорога ведет в Москву?»
На этот раз русский задумался. «Я считаю, что у этого вопроса нет ответа, – сказал он через некоторое время, – у нас в России, мы, как и вы, говорим, что все дороги ведут в Рим. Дорога на Москву – дело выбора. Карл XII пошел через Полтаву».
Шведский король Карл XII напал на Россию во времена Петра Великого за 104 года до этого. При Полтаве он потерпел сокрушительное поражение и, оставшись почти что один, бежал через Неман[1].
Когда происходил этот обмен мнениями, французское вторжение в Россию длилось уже шесть дней. 22 июня объявили войну. 24 июня огромные силы французов и бесчисленные полки их союзников по трем понтонным мостам перешли через Неман и по пыльной дороге двинулись на Вильно, не встречая на своем пути никакого сопротивления. Самое рискованное военное предприятие из всех, которые случались в истории ранее, началось.
По своему размаху эта военная авантюра не знала себе равных до тех пор, пока 102 года спустя армия фон Мольтке, состоявшая из миллиона немцев, не совершила своего исторического правого обходного маневра для завоевания Парижа долгим и жарким летом 1914 года. Но даже этот гигантский маневр – знаменитый план Шлиффена по захвату Парижа за шесть недель[2] – не был таким грандиозным провалом, как поход Наполеона на Москву летом 1812 года. В 1914 году у немцев, несмотря на то что на Марне они были отброшены назад, хватило сил окопаться и удерживать свои позиции еще четыре года; неудачное же французское вторжение в Россию провалилось менее чем через четыре месяца после своего начала, а через шесть недель после своего окончания правительства Европы признали его самой страшной военной катастрофой всех времен.
Из полумиллиона солдат и сопровождавших армию гражданских, переправившихся через Неман 24 июня 1812 года, вернулся лишь каждый десятый, не считая отпущенных военнопленных. Из 100 тысяч погибших солдат, которые все-таки дошагали до Москвы, лишь несколько тысяч полусумасшедших беглецов прошли по мосту у Ковно в середине декабря. С точки зрения военных достижений даже вторжение нацистов в СССР в 1941 году было более удачным, чем поход Наполеона.
Никто и никогда не сможет назвать всю цену, заплаченную Францией и подвластными ей европейскими государствами за то, что нельзя назвать иначе, чем полное безумие Наполеона. Потери и со стороны французов, и со стороны русских были колоссальны. Месяцы спустя после появления полного жестоких
Карл XII, король Швеции, был противником Петра Великого в первые годы XVIII столетия. Его вторжение в Россию в 1708 году походило на нападение Наполеона, поскольку тоже началось с завоевания Польши и размещения там баз снабжения, перед тем как двинуться на Гродно с 33 тысячами великолепно тренированных солдат. Царь отступил, воспользовавшись приблизительно той же тактикой, что и Багратион с Кутузовым, но его положение было более опасным, потому что он столкнулся с четырьмя разрозненными мятежами внутри собственного царства. Царь Петр изо всех сил старался договориться со шведами, но Карл, невероятно упрямый человек, отклонил его попытки и заключил союз с Мазепой, гетманом днепровских казаков. Совершив ту же ошибку, что и Наполеон, он продвинулся слишком далеко от своих баз, перейдя через Днепр и уцелев в невероятно холодной зиме 1708/09 года. Тем временем царь расправился с разными мятежниками и сумел атаковать Карла XII под Полтавой 27 июня 1709 года. Битва началась в 4 часа утра и продолжалась до 11 часов. Шведы были наголову разбиты, а их король вместе со своим казацким союзником, оставшись почти вдвоем, бежали. Тем же вечером Петр провозгласил тост за пленных шведских офицеров: «За моих учителей в искусстве войны».
Стр. 16. Когда Наполеон отказался от своего плана напасть на Британию ранней осенью 1805 года и двинул свою армию на юго-восток против австро-русских армий, стоявших у Ульма и в Богемии, Пруссия не присоединилась к антифранцузской коалиции. Австрия и Россия были наголову разбиты при Аустерлице. В следующем году король Пруссии допустил крайнюю неосмотрительность, в одиночку напав на Наполеона, не дождавшись свежих русских сил, которые должны были прийти к нему на помощь. В гористой Тюрингии, у Йены, главные силы Наполеона столкнулись с частью прусских сил. Пруссаки были полностью разгромлены, французы бросили все силы на преследование остатков их полков. В тот же самый день двигавшийся отдельно корпус Даву наткнулся на главные силы прусской армии, во главе которых стояли король и герцог Брунсвик. Французов насчитывалось 27 тысяч, а пруссаков, наголову разбитых, – 60 тысяч. Маршал Бернадот, корпус которого находился в 11 километрах от поля битвы, участия в ней не принимал. Маршал Даву за свою блестящую победу получил титул герцога Ауэрштадтского, по имени деревни, у которой состоялось сражение.
Дивизионные командиры Даву, генералы Гуден, Фриан и Моран получили в Великой армии прозвище «Бессмертные».
Согласно плану Шлиффена, немецкие войска должны были разгромить Францию, совершив бросок через Бельгию на Париж, а после окружения французской армии бросить все силы на войну с Россией. (Здесь и далее примеч. пер.)
