выталкивает меня из банкетного зала, закрывая своим роскошным телом и пряча от поздравляющих, как личный охранник. Но в коридоре мне лучше не становится. Стены будто смыкаются вокруг меня. Я вижу отпечаток Зевса на каждом кусочке пространства. Если выйду за него, он и на мне оставит свои отпечатки.
– Мне нечем дышать. – Я жадно хватаю ртом воздух.
– Иди дальше. – Сестра спешно ведет меня мимо уборных, затем за угол и к лифту.
За закрытыми дверьми клаустрофобия только усиливается, заточая нас в зеркальном пространстве. Я пристально вглядываюсь в свое отражение. Глаза кажутся огромными, а кожа совсем белой.
Мне трудно унять дрожь.
– Меня сейчас стошнит.
– Почти приехали, почти.
Как только двери распахиваются, Психея едва не выносит меня из лифта и ведет по очередному широкому мраморному коридору к черному ходу. Мы незаметно проскальзываем в один из немногочисленных закрытых дворов, окружающих здание, в небольшой, тщательно ухоженный сад, затаившийся среди большого города. Сейчас он спит под тонким слоем снега, который пошел, пока мы были внутри. Холод пронзает меня, как лезвие ножа, и я с радостью принимаю эту жгучую боль. Все лучше, чем еще один миг в том зале.
Башня Додона расположена в самом центре Олимпа. Это одно из немногих зданий, которыми владеют все Тринадцать, а не кто-то один из них, хотя всем прекрасно известно, что на самом деле она принадлежит Зевсу. Когда я была слишком юна и не понимала, что к чему, этот великолепный небоскреб казался мне чуть ли не волшебным.
Психея ведет меня к каменной скамейке.
– Опустишь голову между коленями?
– Не поможет.
Мир от этого не перестанет вращаться. Мне нужно… не знаю. Я не знаю, что мне делать. Я всегда видела свой путь, сквозь года ведущий меня к главной цели. Он всегда был виден отчетливо. Получаю степень магистра в Олимпе в качестве компромисса для матери. Дожидаюсь двадцатипятилетия, забираю свой трастовый фонд и с помощью этих денег бегу из Олимпа. Пробиться через барьер, который отделяет нас от остального мира сложно, но возможно. Помощь нужных людей и деньги гарантируют, что так все и будет. И я стану свободной. Могу перебраться в Калифорнию и напишу диссертацию в Беркли. Новый город, новая жизнь, новое начало.
Но теперь я вообще ничего не вижу.
– Не могу поверить, что она это сделала. – Психея начинает расхаживать вперед и назад резко и агрессивно. Ее темные волосы, совсем как у нашей матери, колышутся с каждым шагом. – Каллисто ее прикончит. Она знала, что ты не захочешь в этом участвовать, но все равно заставила тебя.
– Психея… – Горло горит и сводит, в груди щемит еще сильнее. Меня будто посадили на кол, а я только сейчас заметила. – Он убил свою бывшую жену. Трех бывших жен.
– Ты не знаешь наверняка, – машинально отвечает она, но отказывается встречаться со мной взглядом.
– Даже если так… Мама знала, на что он, по
