style="font-size:15px;"> – Я не про тебя, – вздохнув, говорю я и в расстройстве провожу рукой по лбу. – Слушай, Скофилд, мне нужно, чтобы ты привел ко мне Мидаса.
– Боюсь, я не смогу этого сделать.
О богини, как же он хорошо обучен.
– Почему? – спрашиваю я.
– Потому что царь сказал, что как только вы попросите меня это сделать, то я должен ответить отказом, – честно отвечает Скофилд.
У меня дергается глаз.
– Его Величество также велел сообщить вам, что так нужно.
Я закатываю глаза и фыркаю.
– Не сомневаюсь.
Повернувшись, я начинаю мерить комнату шагами, нервно ломая руки и обдумывая, как поступить. Я могу остаться здесь, пока Мидас меня не выпустит, но от такого варианта во рту появляется омерзительный привкус, вызывающий у меня жуткую боязнь замкнутого пространства.
Еще я могу попробовать узнать, какой урон могут учинить мои ленты двери, но тогда стражники обязательно оповестят Мидаса о моей попытке побега.
Я бросаю взгляд в сторону балкона. Может, мне удастся улизнуть оттуда?
Чтобы не передумать, я быстрыми шагами пересекаю комнату и захлопываю за собой дверь. Подойдя к перилам и оглядевшись, оцениваю ситуацию. Я на третьем этаже. Не так уж и ужасно. Но не так уж и хорошо.
Кажется, на стене есть пара выступающих камней, которыми я могла бы воспользоваться в качестве опоры, если мне удастся медленно спуститься с перил. В том случае, если я не поскользнусь на льду и не брошусь навстречу верной смерти. Тогда это будет неосуществимо.
Да, я могу получить травму, но от мысли о том, что я на весь день застряла в этой комнате, мне уже становится дурно. Я не могу. Просто не могу находиться в заточении.
Я наклоняюсь над перилами, пытаясь разведать более безопасный путь, но потом ненароком перегибаюсь слишком сильно. Руки соскальзывают, а вместе с ним соскальзываю и я. От страха внутри все сковывает, и я перевешиваюсь слишком быстро, не успев остановиться.
Черт!
Когда я переворачиваюсь кубарем, у меня вырывается крик и я проклинаю себя за неосмотрительность. Зажмуриваюсь, приготовившись к падению, но вдруг мои ленты вступают в дело быстрее молнии. Они сразу же взмывают вверх и обвиваются вокруг железных перил. Золотое пальто слетает с меня во время падения.
Я распахиваю глаза, когда мое тело резко останавливается, и из груди вырывается еще один пронзительный крик. Кожа на спине горит от болезненного рывка, и я продолжаю болтаться, а ленты удерживают меня подвешенной в воздухе. Тяжело дыша, я смотрю на землю под собой – землю, которая сейчас кажется гораздо дальше, чем мне бы хотелось.
От мимолетного падения в ушах стучит кровь, и я легонько покачиваюсь взад-вперед, повиснув как марионетка на ниточках.
Ирония не остается для меня незамеченной.
Поднатужившись, я пытаюсь дотянуться и ухватиться за ленты, как за веревку, чтобы подтянуться, но при первой же попытке вспоминаю, что мускулы у меня совершенно не развиты, поскольку я была ленивой, изнеженной тупицей.
– Идиотка, –
