своими людьми, осталось не так много времени, может, мы найдем, где скрыться, пока брат не отправит войско.
– Твой человек умирает, – напомнила женщина лорду. – Он не переживет похода.
– Мы можем сделать ему носилки. Его можно нести, а когда ему полегчает, он сможет ехать верхом.
– Ему не полегчает. Твой человек не переживет похода. Мы должны его…
– Нет! Нет, ни в коем случае! Он выживет, а мы поможем ему. Мы с сиром Далгом сможем нести его.
– Мы проводим вас, – Амадинллин не спрашивала, а утверждала.
Райану нравилась ее решимость, а трепет, воспитанность и мягкость он терпел и принимал с благодарностью только от одной женщины – от дочери. Но после событий на турнире в землях Старскаев иногда жалел, что его хрупкий отпрыск чрезмерно мил и добр и совершенно не способен самостоятельно себя защищать.
– Но вы же искали своего вождя.
– Мы продолжаем его поиски. Духи ведут меня, и пока наш с тобой путь един. После, когда мне укажут иную дорогу, я покину тебя, Райан-вождь, но не сегодня. Мы поможем нести твоего человека, и наша защита тебе пригодится.
И как бы ни хотел Форест отказаться от этого, разумом он понимал, что Амадинллин оказывает ему большую услугу. Он не представлял, как справится без помощи.
Лагерь свернули в считаные минуты, кострища закидали землей, из палок, тряпок, веток и веревок соорудили носилки, листья и мох должны были сделать их немного мягче, хоть и несколько тяжелее. Более женщина не возвращалась к вопросу убийства раненого, но всего через полдня пути Форест понял, что погорячился. Похоже, эти духи говорили дикарке много того, чего сам Райан не мог предсказать.
Воин чувствовал себя только хуже с каждым часом, его хрипы терзали правителя не меньше, чем уже пережитые смерти. Поход замедлялся из-за раненого, то и дело приходилось останавливаться, когда тому становилось еще хуже. До вечера они преодолели только треть планируемого пути, а Райан чувствовал такую усталость, словно пробежал на своих двоих от Санфелла до Фиендхолла.
К следующему утру воин лишь натужно хрипел, так и не приходя в себя. Кожа вокруг его ран почернела, пальцы непроизвольно содрогались, а жар чувствовался на расстоянии вытянутой руки. Быть может, будь у отряда возможность сразу унести его в город, к лекарям, он бы имел шансы выжить, но в лесу, еще и при необходимости продолжать двигаться, тащить его за собой означало лишь продлевать агонию.
Люди никак не могли стронуться с места. Защитник Фореста и его верный подданный не позволял правителю отойти от себя. Нет, он не держал его в привычном понимании слова, но вынуждал только нарезать круги и метаться туда-сюда у сооруженного из веток, листьев и шкуры навеса. Тот должен был защитить несчастного от дождя. Райан собирался с силами и произносил известные ему молитвы Богам, духам, предкам, всем, кто готов их услышать. Может быть, он и переврал половину слов, которые часто произносили
