осведомился мой любимый братик.
– Ирек! Замолчи! – прошипели мы с мамой.
– Можно астрономическое, но лучше все-таки дипломатическое. Я устрою тебе теплое местечко на Бали или на этой, как ее, на Ямайке. Посол Польши на Ямайке. Звучит, а?
– Я предпочел бы в Новой Зеландии, – стал капризничать Ирек. Словно у него и вправду был выбор.
– Это мы устроим, – объявил папаша. – Ну, за здоровье будущих новобрачных.
– За здоровье! – повторили все хором.
– В таком случае все ясно, – отец вернулся к теме банков. – Встречаемся на свадьбе, потом подписываем бумаги и приветствуем вас в бизнес-классе.
В этот момент мама не выдержала и захихикала. Все умолкли.
– Извините, это от волнения. Для вас большое счастье, дети, что вам не придется начинать с нуля. Еще раз ваше здоровье и за ваше будущее.
Все чокнулись. Отец развалился в кресле и стал рассказывать. В Польше последнее время он не бывает, сообщил он, так как у него важная должность в Германии. Он был одним из тех, кто выдвинул идею разрушить Берлинскую стену.
– Сейчас мы сели на хвост бельгийской мафии, – доверительным тоном добавил он. – Они отравляют продукты. Слышали о цыплятах, которых кормили отходами с бензозаправочных станций? Это они. Или грибок в газированных напитках. Тоже их работа. А афера с педофилами? То же самое.
– Господи! – ужаснулась моя будущая свекровь. – Но зачем? Для чего они это делают?
– А вот этого, – покачал головой папаша, – я вам не могу сказать. Секрет. Я и так уже слишком много наговорил.
Какое-то время мы молча попивали вино.
– Нет, дорогие мои, – прервал молчание отец, – мы не должны грустить. Все-таки это помолвка Малинки. Праздник должен продолжаться.
И он продолжился.
20.01. Это сегодня. Если не получится прямой, я брошусь в Вислу и разобьюсь о лед. А если получился, то что дальше?
22.01. Не писала целых два дня. Привыкаю к Новому. Новый пока что ничего не чувствует. Когда я глажу его по спинке, ощущения, будто я притрагиваюсь к картону. Хуже всего у основания около перегородки, где наложили шов. Прикосновение я ощущаю, как сквозь слой изоляции. Не понимаю, чем так восхищался доктор Коваль. «Ну, красиво выпилили. И хрящи тоже вырезаны аккуратненько». Он подал мне зеркало, и я увидела жирного (оттого что не мытого две недели) урода между двумя желтыми подковами под глазами. Если так выглядят аккуратно вырезанные хрящи, то как же выглядят вырезанные неаккуратно? Коваль увидел ужас в моих глазах и стал меня утешать:
– Это что за выражение лица? Такой красивый носик, а ты плачешь.
– Но вы же обещали, что он будет как у того блондина, – совершенно раскисла я.
Коваль не выдержал и засмеялся:
– Деточка, ты думаешь, нос – это пряник? Вынимаешь его из формы, и готово? Это тело, которое две недели назад еще пилили, резали, зашивали. Оно имеет право быть опухшим и онемевшим. Подожди месяц-другой и тогда увидишь
