еловек злобный, старая карга, которая прожила слишком долго. И стоит одной ногой в могиле.
В обоих случаях вы будете правы.
Если взглянуть на краткое описание моей жизни, то ничего необычного в ней не найдешь. Оно звучало бы примерно так: Перл родилась в тысяча восемьсот девяносто девятом году в семье верхней прослойки среднего класса в маленьком городке в штате Висконсин, вторая из семи дочерей; вышла замуж молодой и родила одного сына. В сорок лет, после смерти мужа, ветерана Первой мировой войны, овдовела и больше замуж не выходила. Затем последовала череда офисных работ, ничем не примечательных, но благодаря удачным инвестициям на фондовом рынке она накопила достаточно средств, чтобы построить хорошее гнездо. Когда ее отец скончался, она вернулась в дом своего детства и провела там большую часть своих преклонных лет, пока слабое здоровье не вынудило ее отправиться в дом престарелых.
В таком изложении история моей жизни кажется неинтересной и однообразной. Наверное, в какой-то степени так оно и было. Честно говоря, я планировала большее. Собиралась путешествовать по миру и переживать большие приключения. Что ж, не вышло.
Старость подкрадывается незаметно. Люди смотрят на тебя иначе. Видят тебя слабой, называют хрупкой и бросаются к тебе, чтобы помочь перешагнуть через бордюр и тому подобное. Другие видят в тебе проблему просто потому, что ты существуешь. Я понимаю это и не обижусь, если вы зададитесь вопросом, почему Бог забирает молодых и оставляет стариков вроде меня. Я и сама часто задавалась этим вопросом. Мое тело уже давно износилось и теперь держится на соплях да на проволоке, кости скрипят, суставы ноют при каждом движении.
Были в моей жизни и сожаления, много сожалений. Как-то ночью, лежа в постели, я осознала, что хотя бы раз нарушила каждую из десяти заповедей. Эта мысль меня ужаснула, но хуже всего было то, что с этим уже ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано. Нельзя вернуть время вспять. Поверьте, выпади мне такой шанс, я бы многое изменила.
Я стала молиться каждый день, чего раньше никогда не делала. Страх – вот что мною движет. Я не хочу попасть в ад, если такое место вообще существует. И знаю, что у меня нет шансов попасть в рай. Эти мысли не давали мне покоя.
Можно подумать, что после стольких лет я должна была стать мудрой, как старая сова, но все как раз наоборот. Чем больше я узнаю, тем меньше понимаю и тем больше сомнений меня одолевает. Может быть, так и должно быть: загробная жизнь – тайна, известная только Богу.
Знаю одно. Я единственная, кто знает правду о последних минутах жизни Элис Луизы Беннет. Это моя сестра, и она была всего на восемнадцать месяцев старше меня. Мы были разными, как ночное небо и утренний восход солнца. Мой отец называл ее Элли-птичка, потому что она пела как соловей. Она любила всех в нашей семье, но я всегда считала себя ее любимицей. Она была лучшей из всех нас.
Должна быть причина, почему я еще жива. В последнее время меня все чаще посещает мысль, что мне, возможно, сначала нужно обрести искупление. С этой целью я пытаюсь изменить себя, исправить свои ошибки и тот урон, что нанесла. И когда придет мое время встретиться с Создателем и он скажет: «Перл, что ты можешь сказать о себе?», – я смогу ответить ему, что в конце пути пыталась, старалась. Лучше поздно, чем никогда. Усилия должны иметь значение.
Элис умерла в прекрасном возрасте девятнадцати лет. Она прожила бы гораздо дольше, если бы не я и моя глупая гордость. Ее смерть была огромной утратой.
После того как она покинула эту бренную землю, ничто уже не было прежним.
Я скучаю по ней до сих пор.
Глава 2
1983 год
Джо был на групповой терапии в центре психиатрического лечения «Трендейл», когда ему сообщили, что кто-то пришел выписать его и он скоро покинет сие учреждение. Вот так неожиданность. Буквально утром доктор Дженсен, очень добрый, с серьезным лицом сказал ему, что он еще не готов к выписке:
– По моему профессиональному мнению, вы по-прежнему нуждаетесь в серьезной помощи, которую вам могут оказать только здесь.
– По закону я совершеннолетний, – ответил ему Джо. – Я могу сам выписаться, так?
В этом был смысл. Ему было двадцать два года, и он мог голосовать, пить и водить машину. Значит, он наверняка имеет и право принимать решения о своем здоровье.
Доктор Дженсен покачал головой:
– Нет, если вы считаетесь опасным для себя или окружающих.
– Но это не так. В смысле, я не опасен. – Смехотворно, что его здравомыслие ставилось под вопрос. Джо не принимал наркотики и не злоупотреблял алкоголем. Он никогда не ловил галлюцинаций. Конечно, последние два ночных кошмара были необычайно жестокими, но сам он не был склонен к насилию. Даже в детстве он избегал драк на школьном дворе.
– Я понимаю, что вы так
