Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Изобретатели велосипедов
Книга как вещь, требующая жилплощади.
Если жизнь идет, спотыкаясь, смени обувь.
Наливая воду из-под крана, ты слушаешь звук уходящего времени.
На столе: луковица, яйцо, хлеб, селедка. Селедка перламутровая, лук золотой, яйцо жемчужное. И только хлеб настоящий.
В старых ботинках уйдешь дальше.
Не ной!
Узнав, что лет за 100 до него в квартире жил Н. Рерих, он загрустил.
Кошка в чужом окне делает тебя посторонним, своя кошка – причастным.
Причастие – всего лишь часть речи, isn’t it?
Узнав, что в квартире лет за 100 до него жил Н. Рерих, он с уважением посмотрел на деревянный бачок в туалете.
Изобретатели велосипедов рождаются исправно.
Вот один сидит и прутиком выводит в сугробе альфу, не веря чужим азбукам. У альфы – усы. Сом ли альфа?
Деревянный бачок в туалете, цепь спускается, а на ней шишка, как завод у часов.
Время сегодня странное, то топчется, то подпрыгивает, никак не попасть в такт.
Каждый несет свою азбуку на спине, словно Сизиф камень.
Когда взбираешься в гору, те, кто остался внизу, кажутся меньше, чем они есть на самом деле.
Все часы показывают разное время. Ему – его время, тебе – твое. Если оно случайно совпало, вы – современники.
В каждой книге спрятана азбука.
Мне нравится, когда из крана вода течет тонкой струйкой, а кошка слизывает ее языком.
Кошка одновременно может находиться в нескольких местах.
Когда смотришь на кошку, время останавливается.
Старость ботинок – верный знак, что их любили.
Тот, кто рисует колесо – прав.
Никогда не знаешь, откуда появляется время и куда уходит.
Иногда время прячется в книгах.
Красный кирпичный дом с деревянным флигелем в кружеве зимы.
Еще не перевелись сосульки, и печи дымят.
Дорога между зимой и зимой.
За каждым деревом кто-то стоит.
Ходить на свидание с домом – занятие.
У призраков когда-то была биография.
Старость дома – признак?
Никто так друг другу не радовался, как эти два зеленых носка.
У призраков когда-то был дом.
Не спорь, лучше посчитай, сколько спиц в колесе.
Голос неба – это очень тихий звон.
А еще скрип снега, тоже звук.
Узнав, что Рерих когда-то жил, он подумал, надо ли это знать.
Жилплощадь – поэма-канцелярит. Вычеркни.
И что тебе Рерих? Вот туалетный бачок – да!
На столе: суп в тарелке красно-фиолетовый, в нем ложка сметаны.
Кошка внимательно смотрит сквозь тебя.
Сосульки похожи на орган.
Кто же по снегу на велосипеде? – А вот!
Синица с желтой грудкой, успеть увидеть.
Колеса в шипах как ежики.
Изобретатели велосипедов их не видят, изобретают свои.
Нет, они специально не отворачиваются.
Им нужно не запутаться в февралях.
Тот, кто рисует, может, и выпутается.
Дернуть за шишку, и польется вода.
Время уходит туда же.
Кошка свернулась где-то внутри меня и спит.
У каждого февраля есть горизонт.
Горизонт есть у каждого.
