style="font-size:15px;"> И они уверенно повернулись к двери. Но тут вмешался Кадфаэль, углядевший возможность хотя бы самую малость поколебать убежденность сержанта:
– Остался еще один вопрос: в чем принесли это снадобье. Кто бы ни похитил его – из моей ли кладовой, из лазарета ли, – он должен был иметь какой-то сосуд, чтобы его отлить. Меуриг, ты приметил сегодня утром у Эдвина что-нибудь в этом роде? Даже маленькая склянка заметна – и в кармане, и в складках одежды.
– Ничего подобного я не видел, – твердо ответил Меуриг.
– И еще: эта жидкость легко просачивается, даже если сосуд плотно укупорен и обвязан. А куда попадет хоть капля, остаются пахучие маслянистые пятна. Так что надо обратить внимание на одежду всех, кто находится под подозрением.
– Ты собираешься учить меня моему делу, брат? – снисходительно усмехнулся сержант.
– Вовсе нет, – невозмутимо промолвил Кадфаэль, – я только указываю на те особенности, которые имеют отношение к моему делу и могут помочь тебе избежать ошибки.
– С твоего позволения, – бросил через плечо сержант, уже стоя у двери, – мы сначала поймаем виновного, а уж когда он будет у нас в руках, не думаю, чтобы нам потребовались твои ученые советы.
И он зашагал по тропинке к дороге, где стояли стреноженные кони, а стражники последовали за ним.
Ближе к вечеру сержант со своими людьми явился в дом Мартина Белкота на Вэйле. Плотник, здоровенный добродушный детина лет сорока, оторвался от своей работы и приветливо, без тени удивления или беспокойства, поинтересовался, чем он может им услужить. Ему случалось выполнять заказы для гарнизона Прескота, и в появлении служителей шерифа он не нашел ничего необычного. Дверь, которая вела в комнаты, приоткрылась, и из нее выглянула миловидная женщина с каштановыми волосами, а следом поглазеть на пришедших высыпали трое ребятишек. Они открыто и не смущаясь уставились на незнакомцев. Девочка лет одиннадцати, очень серьезная и аккуратная, державшаяся с достоинством доброй хозяюшки, крепенький карапуз лет восьми или около того и прелестное создание не старше четырех лет с деревянной куклой под мышкой. Они смотрели во все глаза и держали ушки на макушке. Дверь дома так и осталась распахнутой, а голос у сержанта был зычным и повелительным.
– У тебя ведь есть ученик по имени Эдвин? У меня к нему дело, – начал сержант.
– Есть у меня такой, – подтвердил Мартин, вставая и отирая с рук полировочную пасту. – Эдвин Гурней, младший брат моей жены. Дома его еще нет. Он отправился навестить свою матушку в предместье. Пора бы уж ему и вернуться, да матери небось захотелось, чтобы сынок побыл с ней подольше. Что вам от него надо? – Мартин не заподозрил ничего худого и держался спокойно.
– Из дома своей матери этот паренек ушел часа два тому назад, – заявил сержант без обиняков, – мы сами сейчас оттуда. Не обижайся, приятель, но, хоть ты и говоришь, что его здесь нет, мой долг это проверить. Так что мы, с твоего позволения, осмотрим дом и двор.
Мартин насупил
