Тайна лабрадора Купера. Вера Анатольевна Прокопчук

      Тетя Оливия, глотая слезы, покачала головой.

      – Все было не так. Это он на самом деле мне дал отставку. Он просто уехал! Без всяких прости, без объяснений. И вот теперь… Мерзавец! Вернулся в город, пятьдесят лет спустя, и решил еще раз надо мной посмеяться!

      – Но, может, это не он?

      – Он, он! Больше некому… Найди мне его!

      – И что ты будешь делать с ним дальше?

      – А дальше, – тетя Оливия тяжело задышала, – а дальше я ему в глаза все скажу! Все скажу, что за эти годы накопилось! Что нельзя подавать девушкам ложные надежды, что нельзя разбивать им сердца, что нельзя поманить, а потом… – она всхлипнула.

      – Боюсь, на него это не произведет впечатления, если он такой гад, – возразила Мия, хотя в душе понимала, что как раз произведет – именно такое впечатление, на которое мог рассчитывать коварный и таинственный Нэд. Убедиться, что его всю жизнь тут ждали, мечтали о нем, любили обиде вопреки, не могли выкинуть из памяти! Что может быть слаще для ловеласа на склоне лет?

      Растроганная Мия обняла тетю, прижалась щекой. О, воспоминания! Мы тащим по жизни в своих сердцах ложные надежды, разбитые вдребезги. Мы убедили себя в том, что мы все забыли – но горькая обида застряла в глубинах памяти. Время заносит ее мелким песком – так соленые волны на дне океана заносят песком обломки корабля – и кажется, что на темном дне нашей памяти ничего нет. Увы, есть. И жаловаться смешно. Какая нелепость – жалобы взрослого человека, что когда-то, в наивной юности, его несправедливо обидели, поманили и оттолкнули… Тащи свой груз горечи молча. Усвой привычку не унывать. А потом вдруг приходит письмо… и вот: всегда сильная, веселая тетя Оливия смотрит куда-то глазами, полными слез, и дрожащим голосом говорит наивные слова, которые сказала бы девчонка лет шестнадцати, но никак не умудренная жизнью старуха…