скоростью стрелы парень соскочил с повозки. И испытал огромное облегчение, увидев лежащих в траве лошадей, сгруппировавшихся за задними колесами нашего экипажа.
– Ха, это шутка! Черт, я испугался.
Я даже отвечать ему не стал. В желудке сильно заурчало.
Не прошло и получаса с момента пробуждения, как мы двинулись дальше. Все трое сидели на облучке и глазели на дорогу. Молчание длилось недолго – я решил прояснить некоторые моменты из жизни нашей новой подруги.
– Где же ты так мечом махать научилась?
– О, это давняя история. Даже рассказывать ее не хочу.
Отлично. Прояснил.
– А в том лесу… ты не думала, что убиваешь своих сородичей?
– Сошел с ума? У меня не может быть ничего общего с теми чудовищами. И их обычаями.
– А твои друзья, сообщники по грабежам? Ты так легко их бросила. Тебя с ними вообще ничто не связывает?
– Ты спрашиваешь, есть ли среди них мой любовник?
– В любом смысле. Ты с ними целый год добычу делила.
– Скорее, они со мной. Это я вкалывала в этом дрянном городе, а помощники мои… Они как артисты в театре. Могут кого-нибудь ограбить, но только самым обычным способом. Вплоть до кровопускания. Я же действовала иначе и часто одна. Это было мое наказание, и наказание для них – то, что мы действовали вместе.
– Они чем-то провинились? И ты?
– Попыталась обчистить не того человека, – закивала Алабель.
– На днях ты наступила на те же грабли.
Алабель хмыкнула в ответ.
– Вот Энрико, – я обнял своего торгового партнера за плечи, – на ошибках потихоньку учится. Правда, друг? Надеюсь, ты усвоил, как коварен девичий взгляд? То-то.
– По правде говоря, я удивилась, что моя способность совсем не подействовала на тебя, Фосто, – посетовала Алабель. – Есть устойчивые к этому люди, но даже они хоть что-то ощущают: начинают тереть виски или трясти головой. Ты же ничего не почувствовал.
– Ничего, – согласился я и вдруг предложил: – А вот попробуй на Энрико снова подействовать.
– Лучше не надо, – пролепетал мой друг.
– Да брось, – я взял у него поводья. – Давай, Алабель, заставь его поверить, что он лягушка. Заставь его квакать.
Меня самого это предложение рассмешило. Но Алабель, отсмеявшись, посерьезнела. Так как я сидел между ними, она вытянулась и взглянула Энрико в глаза.
– Смотри на меня, – сказала она и подняла руку перед его лицом. Зажмурилась. Секунд десять молчала, а потом произнесла едва слышимые магические слова. Добавила громче: – Пока я перед тобой, Энрико из Дирейма, ты не сможешь произнести ни одного человеческого слова. Ты будешь разговаривать по-лягушачьи. До самого заката.
Я еле сдерживал смех, только представив, как бедный парень в ужасе квакает до захода солнца. Ну, или молчит, что я бы делал на его месте.
Алабель заняла прежнее положение, а Энрико с опаской поглядывал
