удивительно, я не сомкнула глаз всю ночь, – ответила она.
Он внимательно на нее посмотрел. Он все еще улыбался, но слегка натянутой, притворной улыбкой. Тень беспокойства, как ей показалось, мелькнула в его глазах.
– Он знает, – сказала она.
Наступила секунда паузы, и он спросил:
– Что он сказал?
– Ничего.
– Как так? – Он бросил на нее испытующий взгляд. – Почему же ты знаешь, что он знает все?
– Все это доказывает. Выражение его глаз и то, каким тоном он разговаривал за обедом.
– Он был неприятен, нелюбезен?
– Нет, наоборот, он был безукоризненно вежлив. Но в первый раз с тех пор, как мы женаты, он меня не поцеловал на прощанье.
Она опустила глаза. Она не была уверена, что Чарли ее хорошо понимает. Обыкновенно Вальтер, обняв ее, прижимал в долгом поцелуе ее губы к своим губам и долго не выпускал ее из своих объятий.
– Как ты думаешь, почему он ничего не сказал?
– Я не знаю.
Пауза. Китти тихо сидела и с беспокойством смотрела на Таунсэнда. Его лицо опять нахмурилось, и глубокая складка залегла между его бровями. Углы рта опустились. Но вдруг он оживился, и в глазах мелькнула злобная усмешка.
– Мне интересно, скажет ли он когда-нибудь что-нибудь об этом?
Она не вполне уловила смысл его слов и потому молчала.
– Не он первый, который в таких случаях нарочно закрывает глаза. Какой ему расчет затеять ссору? Если бы он хотел сделать скандал, он бы тогда же требовал, чтобы ты впустила его в комнату. – Глаза его засверкали, и широкая улыбка появилась на губах. – В каком дурацком положении мы бы тогда очутились!
– Мне бы хотелось, чтобы ты мог видеть его лицо вчера за обедом.
– Конечно, он был взволнован. Он пережил большое потрясение… Это чертовски унизительное положение для всякого мужа. Он всегда выглядит дураком. Не думаю, чтобы Вальтер был способен вынести свои грязные семейные дела на общее обсуждение.
– Я тоже не думаю, чтобы он это сделал, – вдумчиво сказала она. – Он очень обидчивый и самолюбивый человек, я это отлично знаю.
– Тем лучше, поскольку это нас касается. Знаешь, надо поставить себя на место другого человека и представить себе, как бы ты поступил в данном случае. В таком положении спастись от срама можно только делая вид, что ничего не знаешь. Держу пари на что угодно, что он именно так и поступит.
Чем больше Таунсэнд говорил, тем веселее он делался. Голубые глаза сверкали, он сделался прежним веселым, шутливым Чарли. Он был так убежден в неоспоримости своих доводов, что эта уверенность передалась и Китти. Она немного успокоилась.
– Бог свидетель, что я не хочу его осуждать, но, в сущности, что за персона – бактериолог? Какая, подумаешь, важная птица в глазах общества! Все шансы за то, что когда Симонс выйдет в отставку, я буду назначен колониальным секретарем, и Вальтеру прямой расчет жить в ладу со мной. Ему, как и всем нам, надо думать о куске хлеба. Министерство
