выбритый подбородок и задумчиво нахмурил брови.
– Понятия не имею, – наконец признался он. – Что учебник математики мог сказать карандашу?
– Сейчас я озадачу тебя, – ответил Джейкоб.
Он весело рассмеялся. Для некоторых людей это был лишь детский смех. Но другие, кто знал, что хохотавший ребенок еще несколько недель назад считался мертвым, не могли решить, как реагировать на веселье мальчика.
Пастор засмеялся вместе с Джейкобом. Люсиль тоже присоединилась к ним, благодаря Господа, что ее сын не стал рассказывать шутку о карандаше и бороде. Священник сунул руку в нагрудный карман пиджака и с торжественным видом вытащил небольшой леденец, завернутый в фольгу.
– Тебе нравится корица?
– Да, сэр! Спасибо!
– У него хорошие манеры, – прокомментировала Хелен Хейс.
Она пригнулась вперед, чтобы лучше рассмотреть жену пастора. Ей тоже никак не удавалось вспомнить имя этой женщины.
– Каждый ребенок с такими хорошими манерами заслуживает какую-нибудь сладость, – сказала миссис Питерс.
Она стояла за спиной мужа и мягко похлопывала его по спине. Со стороны это выглядело великим подвигом: ведь он был такой большой, а она – худой и маленькой.
– В наши дни трудно найти благонравных детей – особенно при нынешних событиях.
Жена пастора замолчала и смахнула пот с бровей. Сложив носовой платок, она прикрыла им рот и тихо покашляла.
– О, Господи!
– Вы самая больная особа, которую я когда-либо видела, – сказала Хелен.
Миссис Питерс улыбнулась и вежливо ответила:
– Да, мэм. Наверное, вы правы.
Пастор погладил Джейкоба по голове и прошептал Люсиль:
– Что бы вам ни говорили, не позволяйте всему этому тревожить его… или вас. Договорились?
– Да, пастор, – ответила Люсиль.
– Да, сэр, – добавил Джейкоб.
– И помни, – сказал мальчику пастор, – ты чудо. Любая жизнь является чудом.
Полы в гостевой спальной, в которой ее держали запертой три прошлых дня, были красивыми и сделанными из твердой древесины. Когда ей приносили суп, она старалась не расплескать его. Девушка не хотела портить пол и подвергаться наказаниям. Иногда, ради собственного спокойствия, она ела пищу в душевой кабинке, подслушивая разговоры родителей, чья спальная находилась по другую сторону стены.
Вот и теперь они обсуждали ее.
– Почему никто не приезжает и не забирает ее? – спросил отец.
– Мы с самого начала должны были отказаться от «вернувшейся», – ответила мать. – Это была твоя идея. Представь, что случится, если соседи узнают?
– Мне кажется, Тим уже знает.
– Откуда он мог пронюхать о ней? Было уже за полночь, когда они привезли ее. Он должен был спать в такое время.
Они замолчали на несколько секунд.
– Подумай, что будет, если в твоей фирме узнают о ней. Это ты виноват!
– Я просто хотел убедиться, –
