я.
– Надо… Но это сложно… Это практически рожон…
– Воспринимайте историю объективно, как бы фантастически ни выглядели ее проявления, – сказал я. – Так учил Марк Блок.
Хазин вздохнул.
Я достал дискету, она воняла табаком. Я представил, как Бородулин сидел зимними вечерами за компьютером, пил чай и набивал главы «Лесхоз – флагман промышленного роста», «Грузовой двор: курс на длинносоставные поезда», «Колбасному цеху – быть!». Так ему и надо.
– Надо работать, – согласился Хазин. – У тебя есть что-нибудь?
У меня имелось три матричных текста, пожалуй, под Чагинск подходил номер третий.
– Всегда в тебе уверен, – Хазин обернулся, передал банку с пивом. – На подверстать фотки дня три понадобятся.
– Ага.
После первого глотка я опять подумал, что идея по утрам заезжать в «Чагу» – правильная.
– Думаю, пора говорить с Механошиным об авансе, – принялся рассуждать Хазин. – Тут явно вредные производственные условия, у меня аллергия на всякую шерсть… В том смысле, я не шерстяной… Слушай, они карьер точно под бумажный комбинат копают? А вдруг реально под АЭС?!
– Этот вопрос нельзя воспринимать…
В крышу машины ударили:
– Уезжай отсюда! Бабка тебе разве не говорила?
Крикнули над ухом.
Хазин подпрыгнул. Я вздрогнул и стукнул зубами о баночное горло. Не успел ответить, Снаткина уходила, велосипед катила, как обычно, под правым боком.
– Душевно обоссался, – сказал Хазин. – Это которая мужика своего зарубила?
– Да, – ответил я.
И сделал еще три больших глотка. Передал банку, Хазин тоже выпил.
– Она что, тебя знает?
– Вроде…
– Могучая бабка, посмотри, какая спина! Такая могла запросто…
Хазин сфотографировал спину Снаткиной. Я промолчал.
– Здесь как-то… так. – Хазин достал из кармана сушку, занюхал. – Эти штыри, исполинские подковы, медведи сушеные, мази скипидарные…
Хазин зажал банку с пивом коленями, достал сигареты, закурил.
– Странное… впечатление… Ты не чувствуешь?
– Возможно…
– Тебе не кажется, что… – Хазин поморщился. – Здесь некоторый перебор?
– Вопрос оптики. А в целом… стандартный вальс с осьминогами.
– Не, – помотал головой Хазин. – Тут не то… Я не понимаю пока, но тут что-то не то. Тут странно, тут осьминоги… другие.
Хазин выпустил дым в банку, прикрыл крышкой, взболтал, открыл, отхлебнул.
– Люблю с дымком…
Хазин взялся за вторую сигарету.
– Не усложняй, Хазин. Пусть что хотят, то и осьминожат, наше дело три свистка. Я пишу, ты снимаешь.
– Разумно…
Хазин отпил еще.
– Нам сегодня еще в клуб, – напомнил я.
– Да-да… –
