подпишет это соглашение. Но прочие, всякая мелочь – Куч-Бихар, мелкие раджпуты[9] и северные княжества, – практически умоляют, чтобы их включили в Палату. Все что угодно, лишь бы поднять свой статус. Вот в чем вам, британцам, не отказать, – продолжал он. – Вы точно знаете, как сыграть на нашем тщеславии. Мы уступили вам эту землю в обмен на что? На громкие слова, пафосные титулы и объедки с вашего стола, за которые мы грыземся, как лысые за расческу.
– А остальные восточные княжества? – поинтересовался Несокрушим. – Насколько я понимаю, они признают главенство и мнение Самбалпура по большинству вопросов.
– Это верно. И вполне вероятно, что и на этот раз они последуют за нами, но только потому, что мы финансируем их. Будь у них выбор, думаю, они тоже склонились бы к этой затее.
В дальнем конце сада заиграл военный оркестр, и когда знакомые звуки «Боже, храни Короля» понеслись над лужайкой, князья и свита встали, повернувшись к оркестру. Многие даже подпевали, но не принц, который впервые выглядел несколько менее благостным, чем предполагал его титул.
– Пора трубить отступление, – сказал он. – Вице-король, судя по всему, готовится произнести одну из своих знаменитых торжественных речей, а я вот совершенно не собираюсь тратить такой прекрасный день, выслушивая его… Или вы предпочитаете остаться?
У меня не было возражений. Вице-король обладал харизмой мокрой тряпки. В этом году я уже имел удовольствие пережить одну из его речей на выпускном параде свежеиспеченных офицеров и определенно не горел желанием повторить этот опыт.
– Тогда решено, – заключил принц. – Дожидаемся конца песни и мчимся на волю.
Затихли финальные ноты гимна, гости вернулись к разговорам, а вице-король направился к трибуне, установленной на траве.
– Пора, – воскликнул принц. – Бежим, пока есть возможность.
Он развернулся и двинулся по аллее обратно к зданию, плечом к плечу с Несокрушимом, а я прикрывал тылы. Несколько гражданских в ужасе посмотрели в нашу сторону, когда вице-король произнес первые фразы, но принц обратил на них ровно столько же внимания, сколько слон из поговорки – на шакалов[10].
Он, похоже, отлично ориентировался в лабиринте Правительственного дворца, и, последовательно миновав несколько отрядов лакеев в тюрбанах, открывавших тяжелые двери, мы покинули резиденцию – на этот раз вниз по главной лестнице, устланной красным ковром.
Наше поспешное бегство, кажется, застало свиту принца врасплох. Возникла небольшая суматоха, когда здоровенный мужик в алой тунике и черных шароварах рявкал на прислугу, отдавая команды. Судя по его наряду, манерам и децибелам, извергавшимся из гортани, парня легко можно было принять за полковника шотландских гвардейцев. Если бы не его тюрбан, конечно.
– А, вот ты где, Шикар, – воскликнул принц.
– Ваше Высочество, – отсалютовал мужчина.
– Это полковник Шикар Арора, – обернулся
Раджпуты («сыновья раджи») – группы варны кшатриев, живущих в основном на границе Индии и Пакистана. Здесь имеются в виду раджи, управляющие небольшими родами раджпуров.
Индийский аналог поговорки про лающих собак и караван.
