подавляя начавшийся было бунт, а потом скомандовал пересекать ущелье, и быстро.
– Тогда положите его на носилки, – нетерпеливо ответил он на протесты племянника Брауна. – Что касается тебя… – Он повернулся, сверкая на меня глазами. – Никаких выкрутасов, ясно?
– Убей ее, – захрипел лежащий Браун. – Убей прямо сейчас.
– Убить ее? Черта с два, приятель. – Глаза Ходжепила злобно заблестели. – Что от живой, что от мертвой, мне от нее вреда не будет, но за живую можно будет поторговаться. В любом случае я буду держать ее в узде.
Ходжепил никогда не убирал нож далеко. Он мгновенно вынул его и схватил мою руку. Не успела я опомниться, как нож вошел в мою кожу у основания указательного пальца.
– Ты ведь помнишь, что я тебе говорил? – процедил он сквозь зубы, его лицо расслабилось в предвкушении. – Ты не нужна мне целой.
Я помнила. Горло пересохло от страха, я вся похолодела. Кожа горела возле пореза, боль, как молния, побежала по нервным окончаниям. Желание отдернуть руку было так сильно, что мышцы сводило судорогой.
Я живо представила кровоточащий обрубок, шок от перелома, разрезанную плоть, ужас невосполнимой потери. Но позади Ходжепила на ноги поднялся Тэббе. Его странный затуманенный взгляд зачарованно остановился на мне с выражением священного ужаса. Я видела, как сжимается его кулак, как двигается его горло, и почувствовала, как ко мне возвращаются силы. Если я хотела сохранить его защиту, мне нужно было укрепить его веру.
Я перевела глаза на Ходжепила и заставила себя придвинуться ближе. Моя кожа от страха дрожала и подергивалась, кровь шумела в ушах громче, чем водопад, но я открыла глаза пошире. Колдовские глаза, как говорили иные. Очень медленно я подняла вторую руку, все еще обагренную кровью Брауна, и поднесла измазанные пальцы к лицу Ходжепила.
– Я помню, – сказала я хриплым шепотом. – А ты помнишь, что я сказала?
Он бы сделал это. Я видела, как решимость сверкнула в его глазах, но прежде чем он успел прижать лезвие посильнее, молодой индеец с взлохмаченными волосами бросился вперед и перехватил его руку с воплем ужаса. Ходжепил отвлекся и ослабил хватку, так что я смогла выдернуть руку.
В то же мгновение Тэббе и еще двое мужчин рванулись вперед, руки на ножах и рукоятках пистолетов.
Худое лицо Ходжепила было искажено гневом, но внезапная жажда крови уже утихла. Он опустил нож, угроза отступила.
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что поможет сильнее раскачать ситуацию, но меня опередил тревожный крик племянника Брауна.
– Не давайте ей говорить! Она проклянет нас всех!
– Седьмое пекло! – сказал Ходжепил, чья ярость перешла в обычное раздражение.
Я использовала несколько шейных платков, когда вправляла Брауну кость. Ходжепил остановился, поднял один из них с земли, скатал его в шар и сделал шаг в мою сторону.
– Открывай рот, – сказал он резко и, схватив мою челюсть одной рукой, заставил меня открыть рот и засунул
